Но то же самое мог сказать и М. Скрыпник (которого поддержали также левые эсеры) – ведь УРКР оставалась частью Российской Федерации, и украинские коммунисты в этот момент не ставили вопроса об отделении. Скрыпник даже называл Советскую Украину «южно-русской республикой».[796]
Территория ДКР формально включала Донбасс, Криворожский бассейн, Екатеринославскую и Харьковскую губернии. Но Екатеринославский Совет выступил против создания ДКР.[797] В Донбассе созданную в Харькове власть признали.
Формально принятая 30 января (12 февраля) резолюция ничего не говорила об отделении от Советской Украины – просто принималось решение о необходимости существования в Донецком и Криворожском бассейнах (подразумевалось – и в Харьковской губернии) собственного самоуправления в лице областного комитета, который должен создать собственный Совнарком.[798] Создание Совнаркома ставило Донкривбасс (как иногда называли это территориальное образование) вровень с УРКР. Решение об этом было принято обкомом большевиков Донкривбасса 14 февраля: «Совет Народных Комиссаров Донецкого и Криворожского бассейнов обязан проводить в жизнь декреты Народных Комиссаров Российской республики в Бассейнах. ЦИК Украины считается органом, параллельным Областному комитету, но Советы Донецкого бассейна принимают участие в общем строительстве государственной жизни с Советами всего юга России – Украины и Доно-Кубано-Терекского района».[799] Вот она – формула отделения.
В. В. Корнилов признает, что съезд Советов не принимал решения об отделении от Украины. По мнению донецкого автора, и не должен был принимать такого решения, потому что регион в УРКР прежде не входил.[800] Но мы видели, что формально входил (а здесь важна именно формальная сторона дела). В Москве это понимали именно так, поэтому 17 февраля Я. Свердлов телеграфировал Артему: «Выделение считаем вредным».[801] То есть констатировался факт выделения. А 3 марта секретарь ЦК Е. Стасова направила письмо, в котором выделение прямо не поддерживалось, но тон был одобрительный, и поддерживалось создание Совнаркома.[802] «Чем может быть вызвана такая разноплановая реакция?»,[803] – задает вопрос В. В. Корнилов и высказывает гипотезу, что Артем переубедил лидеров ЦК. Однако нет оснований считать, что Артем силой своего убеждения мог перевернуть всю стратегию Ленина в отношении Украины. Дело, очевидно, в другом.
В феврале обстоятельства борьбы за Украину изменились кардинально. 27 января (9 февраля) Украина подписала с Германией и ее союзниками мирный договор. Австро-германские войска были приглашены на Украину. 28 января (10 февраля) были сорваны переговоры Германии и ее союзников с Советской Россией. 18 февраля австро-германские армии начали наступление. 3 марта был заключен Брестский мир. Возникла угроза австро-германской оккупации Украины. Но в каких границах?
Создание Донецко-Криворожской республики сразу после срыва переговоров могло показаться удачным тактическим ходом. Мол, это не территория Украины. Но немцев этот ход не убедил. В начале апреля они подошли к Харькову и Донбассу. Лидеры Донецко-Криворожской республики рассчитывали, что их Брестский мир не касается.
Ленин продолжал скептически относиться к идее использовать ДКР, чтобы остановить немцев дипломатическим путем на границах Харьковской и Екатеринославской губерний. Он писал Г. Орджоникидзе 14 марта: «Что касается Донецкой республики, передайте товарищам Васильченко, Жакову и другим, что как бы они ни ухитрялись выделить из Украины свою область, она, судя по географии Винниченко, все равно будет включена в Украину, и немцы будут ее завоевывать. Ввиду этого, совершенно нелепо со стороны Донецкой республики отказываться от единого с Украиной фронта обороны».[804]
15 марта в связи с предстоящим 17–19 марта II съездом Советов Украины ЦК РКП(б) постановил: «На созванный украинский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов должны приехать товарищи из всей Украины, в том числе и из Донецкого бассейна. На съезде необходимо создать единое правительство для всей Украины. Всех партийных работников обязать работать совместно для создания единого фронта обороны. Донецкий бассейн рассматривается как часть Украины».[805]
Ленин и его партия играли по-крупному, ставкой была вся Украина, сохранение ее в составе единой государственной системы, которую выстраивали большевики. Инициатива донецких и харьковских коммунистов была не ко двору, так как отталкивала от советской власти национально мыслящих украинцев и ослабляла влияние большевизма на Украину в целом. Ведь в исторической Новороссии и Донецко-Криворожском бассейне влияние большевиков было выше, чем в Центральной Украине. Если считать эти регионы частью формирующейся автономной Украины, то их просоветские лидеры, получая право голоса во внутриукраинских делах, помогали Ленину в борьбе за Украину. А им не хотелось этим заниматься.
Однако 18 марта Чичерин без особой надежды на успех протестовал против движения германских войск за пределы Украины, требуя вывести их из Одессы. 26 марта аналогичная нота была отправлена с протестом против движения германских войск на Харьков и в Донбасс. 29 марта Германия ответила, что ориентируется на III Универсал Центральной рады.[806] Так что ДКР эта проблема тоже касалась. Начиная с 18 марта территория Одесской, Николаевской, Таврической и Донецко-Криворожской советских республик становится спорной территорией между РСФСР и УНР. После того как австро-германские силы все же оккупируют всю Украину, эта дипломатическая игра будет закончена, и ЦК РКП(б) продолжит настаивать на включении парторганизаций от Одессы до Харькова в состав Коммунистической партии Украины.
Но и в марте 1918 г. статус ДКР оставался неопределенным даже для ее лидеров. Подчиняясь решению ЦК от 15 марта, Артем 17 марта прибыл на II съезд Советов Украины в Екатеринослав, правда, не сделал там заявлений о том, что ДКР является частью Украины, но и не опровергал этого. Неопределенная позиция Артема была расценена частью его товарищей как слишком проукраинская, и 29 марта (то есть не сразу, а после выяснения отношений) Васильченко, Филов и Жаков вышли из совнаркома ДКР. Как писал экс-нарком Филов, раскол произошел из-за того, что Артем «склонялся к необходимости вхождения Донецкой республики в Украинскую».[807] Таким образом, линия на резкое размежевание ДКР с ЦИК Украины тоже не возобладала, после изменения внешнеполитической ситуации даже Артем не исключал вхождения Донбасса и Харькова в Советскую Украину (что и будет сделано при его участии в конце 1918 – начале 1919 г.). В условиях германского наступления было не до раздела границ и определения статусов.
