При производстве дознания в Одессе было установлено, что Стааль, «состоя сотрудником, передал обвиняемому лицу преступную литературу на пароход «Иерусалим», каковая была обнаружена при таможенном досмотре в Одессе». Стааль был привлечен за это в качестве обвиняемого, но за «неимением достаточных данных» дело было направлено к прекращению.
В феврале 1914 года Стааль находился в Париже. Указывая его как секретного сотрудника. Департамент полиции предупреждал заведующего заграничной агентурой, что «Зверев» производит впечатление человека опасного; в партийных кругах не считается лицом, заслуживающим доверия благодаря разгульному образу жизни». В 1914 году Стааль жил летом по адресу: 8, rue Gazan, Fontenay Bois chez m-me Gaston Mounier, a осенью — 55, rue de Chateadun, Nogent sur Marne. В июле 1917 года Стааль указывал свой адрес: m-me Millecent, 22 13 de Strasbourg, Nogent sur Marne. Сотрудничество свое в полиции Стааль категорически отрицает.
Тумаринсон Михаил Борисович, зубной врач, состоял секретным сотрудником заграничной агентуры под псевдонимами: «Механик» и «Максаков». В мае 1909 года доставил сведения о парижских анархистах-ком-мунистах (Iudich sprachende), о «Буревестнике» и так далее. По отзыву
Департамента полиции личность Тумаринсона представляется весьма сомнительной, за ним числилась серия дел по кражам у разных лиц и в различных городах денег, платья, белья, а также к нему предъявлялись многочисленные иски из Женевы, Цюриха, Лондона, Чикаго и Парижа. В парижской эмиграционной колонии о нем были чрезвычайно нелестного мнения. В конце концов Тумаринсона заподозрили в сношениях с заграничной агентурой, и он уехал в Россию.
По свидетельству Департамента полиции (июль, 1911 год) Тумарин-сон намерен был «не возвращаться за границу, а «работать» в России. Провал же свой он категорически отрицает».
Усов Сергей под кличкой «Вода» состоял секретным сотрудником московского охранного отделения, представлял в Департамент полиции письма к нему от Минора, Веденяпина и других, был командирован за границу для освещения группы Бесселя.
Цатурьян Мыгыртыч Исайе предлагал русскому посланнику в Софии в 1907 году доставить за 3000 рублей сведения о существовавшем в Шуше армянском тайном обществе, а также предлагал выдать лицо, убившее Свена-Шушинского, и директора почты, служащего там околоточным надзирателем.
Чирьев Илья Васильевич, сын статского советника, родился в 1885 году. Был арестован 3 декабря 1906 года в Москве под фамилией Узнадзе по делу Гулина (склад бомб и оружия); в апреле следующего года был сослан в Туруханский край, откуда в июне 1907 года скрылся; 10 декабря 1909 года арестован в Москве под фамилией Васильева. Находясь под стражей, Чирьев ходатайствовал о замене ссылки в Сибирь высылкой за границу, что «по пересмотре обстоятельств дела» и было ему разрешено; 22 февраля 1910 года Чирьев был освобожден из под стражи и 8 марта выехал за границу. Об этом Департамент полиции сообщил заведующему заграничной агентурой на случай, если он найдет нужным войти в сношение с Чирьевым «в целях приобретения его в качестве сотрудника». Красильников по сему поводу сообщил в июне 1910 года, что сношения с Чирьевым установлены и что ему выдана субсидия в 200 франков. Однако заграничная агентура не была довольна новым агентом; так, в марте 1911 года Красильников донес, что состоящий секретным сотрудником заграничной агентуры по группе максималистов «Катя» (псевдоним Чирьева) «проявил полную бездеятельность и неосведомленность в революционных кругах, а также и не вполне порядочное отношение к делу, приходя по большей части лишь только за деньгами», причем однажды заявил, что «если он даст то, что имеет, то боится себя продешевить, так как эти сведения стоят дороже тех 250 франков, которые он получает в месяц». Ввиду такого поведения Чирьев из числа сотрудников был исключен. На это Департамент полиции указал заведующему агентурой, что «Катя» «занимал безусловно серьезное положение в партии с.-р.» и что таких сотрудников надо стараться удерживать в своем распоряжении всеми силами, а отнюдь не отказываться от них вследствие лишь временного отсутствия у них сведений и значительности уплачиваемого им содержания, так как сотрудники, подобные «Кате», иной раз в течение целого года бывают не в состоянии доставить какие-либо сведения, но затем в один день могут дать столь ценные указания, которые не сравнятся по своему значению со сведениями, данными заурядными сотрудниками. Тем не менее заведующий заграничной агентурой остался относительно Чирьева при особом мнении, сообщив в ответ, что «Катя» «производит впечатление человека, не заслуживающего доверия, крайне легкомысленного, проводящего время в различных притонах, не интересующегося делом и не только не пользовавшегося каким-либо влиянием в революционной среде, но совершенно не имеющего с ней связей»; возобновление сношений «с подобным сотрудником» Красильников признал нежелательными.
Находясь во Франции, Чирьев жил некоторое время в качестве зубного техника у одного дантиста в Blauvais.
Опрошенный 20 июля 1917 года в Париже, Чирьев признал свои сношения с охранниками, но заявил, что полезного дела для них он «не сделал ни черта».
Приметы его: лицо болезненное; роста выше среднего; блондин; ходит, ввиду слабости, опираясь на палку.
Шахновский Натан окончил в 1908 году Ковенское коммерческое училище. По делу о ковенской группе анархистов-коммунистов подлежал ссылке на поселение, но получил разрешение выехать за границу.
По собственному признанию (прошение на имя директора Департамента полиции от 25 декабря 1909 года), Шахновский состоял в течение долгого времени сотрудником при начальнике охранного пункта в г. Ковно — Александре Евгеньевиче Донцове, а впоследствии, в течение трех месяцев, — при одесском охранном отделении под кличкой «Южный» (группа анархистов-коммунистов). «Согласно тому же заявлению Шахновский был близко знаком с жандармским ротмистром Колоковым, чиновником при виленском охранном отделении А. К. Ралли, ротмистром Г. А. Магеровским, начальником одесского охранного отделения Левдиковым и полковником Гноинским».
В октябре 1908 года временный генерал-губернатор г. Одессы Толмачев ходатайствовал перед товарищем министра внутренних дел Макаровым о разрешении зачислить Шахновского в число студентов Новороссийского университета ввиду необходимости иметь в их среде «лиц, вполне преданных порядку, политически благонадежных, с помощью которых можно было бы получать сведения». Однако ввиду отсутствия еврейской вакансии и незнания Шахновским латинского языка Департамент полиции отказал в содействии и предложил возбудить соответствующее ходатайство перед попечителем учебного округа, «так как иной порядок мог повлечь за собой разоблачение секретной роли Шахновского». В указанное время Шахновский состоял в числе студентов медицинского факультета в одном из швейцарских университетов, и «только вследствие настоятельных просьб начальника охранного отделения вернулся в г. Одессу». Потерпев неудачу с поступлением в университет, Шахновский уехал в Карлсруэ, где был зачислен в число студентов Баденской высшей технической школы (в декабре 1909 года он жил там по адресу: Гирвингштрассе, 32), в следующем году Шахновский переселился в г. Бонн (Германия).
