— Я — Пагуба, Гибель.
Джерина охватило возбуждение, когда он услышал этот ответ. Даже Волдар нелегко будет справиться с таким врагом. Действительно ли боги бессмертны? Выяснит ли он это прямо сейчас? С очень похожими на тревожные нотками в голосе Волдар пронзительно закричала:
— Смертс! Ко мне!
Увидев Смертс, Лис сообразил, что тот… ах нет, та (по выпирающим ребрам тощей фигуры били ссохшиеся обвисшие груди) является у гради богиней смерти. Видя, что Волдар не в силах сама разжать глубоко впившиеся в нее челюсти, Смертс оторвала свирепого чужого божка от своей королевы.
— Ты мой, — прошелестела она с жестокой ненасытностью в голосе, походившем скорее на шепот.
— Нет, — ответил Пагуба с той же алчной неукротимостью, — это ты теперь моя. — И он впился в сжимавшую его руку. Смертс перехватила его другой рукой. Интересно, подумал Джерин, что случится, если они уничтожат друг друга? Воцарится ли тогда в мире бессмертие?
Неизвестно, была ли Волдар бессмертной, но живучести ей явно было не занимать. Как только Смертс оторвала от нее Пагубу, она тут же вернула своей ноге способность двигаться в полной мере и воспользовалась этим для того, чтобы тяжело пнуть ею в грудь одного из подземных богов, почти надвое разорвавшего какого-то бога гради.
Бог, получивший удар, пошатываясь и рыча, стал заваливаться назад и вышиб Пагубу из рук Смертс. Смертс тут же ухватилась за нового врага, а Пагуба тем временем вонзил зубы в первого попавшегося бога гради. Джерин пожалел, что у него нет тела и он не может рычать. Смертность продолжит свое царствие в земном мире.
Он рискнул задать Бейверсу вопрос:
— Мы побеждаем?
— Не знаю, — ответил элабонский бог.
Он оглядел поля, и Джерину тоже волей-неволей пришлось это сделать. Он увидел то же, что видел еще до начала повальной драки: в божественном Домегради царил полный хаос.
— Не знаю, выигрываем ли мы, — повторил Бейверс, — но думаю, что и не проигрываем.
Именно к этому Лис и стремился, когда вел сюда подземные силы. Боги чудовищ, по-видимому, тоже были в полной мере удовлетворены. Некоторые боги гради голыми руками валили или вырывали с корнем деревья, а потом швыряли их, словно громадные копья, в своих врагов. Это чуть было не посеяло панику в рядах подземных богов, которые не имели дела с деревьями ни в каком виде, а уж тем более в виде оружия, разящего их.
А вот Бейверс отлично разбирался в деревьях. Та сила, которую он вливал в ростки ячменя, частично поила и лесных исполинов. Их ветви и корни делались неестественно сильными и подвижными. Они теперь яростно отбивались от богов гради, пытавшихся завладеть их стволами. А пока те в свою очередь пытались управиться с неожиданным непокорством, подземные боги набрасывались на них и рвали на части.
Пока боги чудовищ не вступили в Домгради, их мрачная, дикая энергия, их кровожадная тяга к убийству тревожили Лиса. Он боялся, как бы они не стали еще худшей угрозой для северных территорий, чем Волдар со своими божественными приспешниками. Он думал, что в ходе схватки и так ужасающая свирепость подземных сил еще более возрастет.
Но, насколько он мог судить, этого не происходило. Окружающее пространство было заполнено не только квазифизическими воплями, криками и рычанием, но также сгустками мыслей и ощущений сражающихся богов. Иногда помогавшими кому-то в битве, иногда просто бестолково мотающимися туда-сюда. И в них Джерин уже не находил той ярости, что перед боем переполняла подземных богов. То чувство, которое исходило от них, было настолько удивительным, что ему пришлось приостановить бег своих мыслей и еще раз все обдумать, прежде чем признаться даже себе самому, что он все верно понял.
— Они наслаждаются происходящим! — сказал он Бейверсу, почти негодуя. — Они — словно деревенские крепостные на празднике, когда на огне рядом жарится пара свиней, и полно твоего доброго эля, и нет надобности работать. Они отлично проводят время.
— Они мечтали о хорошей драке, — ответил Бейверс. — Ты дал им то, чего они хотели, и даже более чем. Бьюсь об заклад, они будут безумно тебе благодарны, когда все это закончится.
Джерин не был уверен, привлекательна ли подобная перспектива (если подземные силы почувствуют к нему расположение, они, возможно, согласятся держать чудовищ под контролем, не позволяя им распоясаться) или чревата скрытыми неприятностями. Но он точно знал, что боги гради не получают удовольствия от происходящего. После предыдущих встреч с ними у него сложилось такое ощущение, что они вообще редко радуются жизни, по крайней мере, в привычном для него понимании.
То, что они чувствовали сейчас, был гнев, причем особого рода: гнев тех, кто видит, что их планы, которые они считали попросту обреченными на непреложный успех, неожиданно рушатся. В своем пузырьке, погруженном в сознание Бейверса, Джерин снова возликовал. Гради и их боги были уверены, что северные земли можно с легкостью завоевать, чтобы все в них переменить. Теперь же они вдруг поняли, что это не так и этот поворот ситуации был им совсем не по вкусу.
Опять появилась Смертс. Выглядевшая еще ужаснее, чем обычно, она схватила Бейверса так же крепко, как до того схватила подземного бога погибели, и, как и раньше, напевно прошелестела:
— Ты мой.
Бейверс зарычал. Существуя внутри его, вернее, будучи его частью, Джерин почувствовал, как жизненная энергия бога ячменя переходит к Смертс. Вытекая из него, словно эль из треснувшего кувшина. Ее становилось все меньше и меньше, неуклонно, неумолимо. Тут его осенила одна дерзкая мысль.
— Влей в Смертс больше энергии, чем она может вместить в себя в один прием, — мысленно подсказал он Бейверсу, — Ты — бог всего растущего. Надели ее силами роста.
— Если смогу, — с сомнением сказал Бейверс.
Он затрепетал, собираясь. А затем словно молния пронеслась от него к Смертс.
Богиня охнула. Глаза ее широко раскрылись. Волокнистая белизна проступила на почти голом черепе. «У меня разыгралось воображение, — спросил себя Лис, — или она и вправду стала менее походить на скелет?»
— Ты не можешь этого сделать, — зашипела она на Бейверса. — Не можешь.
Но ее голос уже не походил на трескучее карканье, как минуту назад. Он сделался более сочным: почти как у существа, обеспокоенного вещами поинтереснее, чем увядание и вымирание.
Джерин все еще не был уверен, стоило ли ему так обнадеживаться. Надежда способна исказить ощущения (на которые и так нельзя полностью полагаться, пребывая в этой плоскости бытия). Но нет! Бейверс тоже почувствовал слабость Смертс.
— Еще как могу, — заявил он, и в его голосе появилась уверенность.
Глядя на Смертс, Джерин видел, как слой за слоем сходят с нее года, а истощение заменяется тугой полнотой на глазах молодеющей плоти. Вспомнив о собственном достаточно пожилом теле, остававшемся в земном мире, Джерин посетовал, что Бейверс не может проделать подобную метаморфозу и с ним. Вскоре богиня гради не вынесла натиска жизни. Она отпустила Бейверса и умчалась. С каждым прыжком, казалось, старея на несколько лет. Вскоре она вновь обрела свой прежний облик. Но больше уже не решалась приблизиться к богу эля и ячменя.
