Макс предполагал услышать нечто подобное, и все равно слова Грейс его задели.
– Грейс, я не хотел портить тебе праздник. Только хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – тихо сказал он. – После моего ухода… после того, что я сказал… – Макс засунул руки в карманы, ковыряя носком ботинка почти незаметную выбоину в полу. – Я просто…
– Скажи наконец, чего ты хочешь? – тихо спросила она.
В ее голосе Макс уловил ожидание. Боясь встретиться с ней глазами, он ответил:
– Я хочу… Мне не надо ярлыков. Грейс, я всего лишь хочу, чтобы ты была счастлива.
– В тот день, когда ты уезжал с Картером, у меня… сложилось иное ощущение. Мне показалось, что меня разорвали пополам. – Грейс сцепила руки, словно и сейчас могла распасться на куски. – Я была готова тебя отпустить и попытаться… жить без тебя.
От ее слов у Макса перехватило дыхание.
– Я сейчас могу извиняться, умолять, даже встать перед тобой на колени. Но тот день все равно останется тем днем. И те мои слова останутся, и мое поведение. Однако ты должна знать: все, что я тогда говорил, было неправдой. Я говорил в каком-то идиотском запале, сознавая, что вру тебе и себе.
– Тогда зачем было говорить?
Макс тяжело выдохнул:
– Понимаешь… когда я приехал в Западную Виргинию, у меня был превосходный план. Я был вполне доволен своей жизнью. Просыпался по утрам, сражался со своими демонами, отмахивался от пагубных привычек, работал у дяди Винса, наслаждался физической усталостью. Я считал, что мне вполне достаточно такой жизни. – Он смотрел на Грейс – прекрасный, чистый цветок, странным образом оказавшийся в столь неподходящем месте, как автомастерская. – А потом ты… ты ворвалась в мою жизнь, как ураган, и все изменила.
Грейс смущенно смотрела в пол:
– Я ничего не собиралась менять. Я вообще не хотела…
– Постой! Ты меня не поняла. Ты все изменила в лучшую сторону. – Макс вытащил руки из карманов и шагнул к ней. – Я растерялся. Не знал, что́ мне делать. Я себе обещал, что больше не позволю никаких чувств в отношении какой бы то ни было женщины. И вдруг… меня разом захлестнули все чувства. Мой мир перевернулся вверх тормашками. Я и сейчас не знаю, где верх, где низ.
Черт побери! Ну не могло же ему показаться! В ее зеленых глазах появилась робкая надежда.
– Таких женщин, как ты, я раньше никогда не встречал, – почти шепотом добавил Макс. – Ты видишь хорошее во всем и во всех. Даже во мне.
– И тем не менее ты от меня сбежал. После всего, через что мы прошли. После всего, что я о себе рассказала. Наконец, после удивительных мгновений нашей близости. – Она покачала головой. – Я доверяла тебе. Я всего лишь спросила о твоих чувствах, а ты вдруг наговорил мне столько ужасного. – (Макс выдохнул.) – Я понимаю: тебе требовалось поставить точку в отношениях с той женщиной. Надеюсь, ты поставил.
– Поставил.
– Я рада, – одними губами улыбнулась Грейс. – Но на пути к завершению ты был готов оттолкнуть меня в сторону, как досадную помеху.
Макс даже застонал, понимая, как глубоко тогда обидел Грейс.
– Мне требовалось… побыть наедине с собой. Отключиться от всего, что между нами было. От своих чувств по этому поводу. Я рванулся сюда, поскольку это был единственный знакомый островок в совершенно незнакомом океане.
Он опять вцепился себе в волосы, но тут же опустил руки. Сейчас Грейс повернется и уйдет, а он так ничего толком ей и не сказал.
– Знаешь, в ту ночь… у меня так никогда не было ни с одной женщиной. Ни с одной.
Надежда на лице Грейс погасла. Оно стало непроницаемым.
– И это не помешало тебе на следующий день сделать мне больно, – прошептала она.
Макс мог лишь сокрушенно кивнуть. Он шагнул вправо и привалился к корпусу вишнево-красного «мустанга». Он не представлял, чем закончится эта встреча. Что еще он мог сказать женщине, которой за считаные минуты причинил столько душевной боли? Макс не знал, как залатать пробоину. Он даже не знал, хочет ли Грейс продолжать общение с ним.
– Это мастерская твоего отца?
– Да, – ответил Макс, удивляясь ее вопросу.
– Красивая роспись. – Грейс кивнула на граффити.
Граффити были совсем свежими. Макс начал их рисовать на прошлой неделе, решив оживить интерьер мастерской.
– Спасибо. Наверное, я нашел удачное применение своему таланту. Мой док постоянно говорит, что занятия живописью – один из лучших видов психотерапии.
Грейс улыбнулась чуть шире. Чувствовалось, она хочет о чем-то спросить, но не решается.
– Я дала себе слово, что не буду тебя спрашивать, поскольку это вообще не мое дело. Но я все-таки спрошу. Мне нужно знать. – Она закрыла глаза. – Ты спал с Лиззи?
– Нет, – почти мгновенно ответил Макс.
Грейс открыла глаза, вглядываясь в его лицо: не соврал ли.
– Между вами что-то произошло?
Макс посмотрел на дверь, отчаянно надеясь, что, узнав правду, Грейс не бросится опрометью вон.
– Макс, так что у вас случилось?
– Когда я уходил, она попросила… Мы обнялись, и она меня поцеловала.
– А ты ответил на ее поцелуй.
Это был не вопрос. Утверждение.
– Да.
– Мне так и подумалось. Лиззи была твоей первой любовью. Я бы никогда не смогла соперничать с ней.
– Тебя никто и не просит, – довольно резко ответил Макс. – Я тебя об этом точно не прошу.
– Можно ничего не говорить. Но ощущения не обманешь.
Макс снова приблизился к ней, заставив Грейс поднять голову и посмотреть ему в глаза.
– Клянусь тебе. Мое прощание с Лиззи закончилось, едва начавшись. Я понял: передо мной женщина, которую я любил в прошлом. Но ее губы оказались совсем другими. Чужими. Между нами не осталось ничего, кроме воспоминаний о времени, которого нам не вернуть. И человека, который когда-то ее любил, тоже больше нет. – Макс осторожно провел пальцем по запястью Грейс, и ее кожа сразу же покрылась пупырышками. – Мы с Лиззи оказались разными людьми. У нас разные интересы. Я это отчетливо понял. Мне нужно двигаться вперед. Я должен смотреть в будущее, а не оглядываться через плечо, ожидая разных пакостей. В прошлом так оно и было. Но я больше не хочу такой жизни. – Макс крепко сжал руку Грейс, словно это могло помочь ему говорить, а ей – поверить в правдивость его слов. – Я знаю, что сделал тебе очень больно, и я всегда буду казнить себя за это. Наркотики всегда будут меня искушать, и это я тоже не в силах изменить. Но я могу сражаться с искушениями. И могу пообещать, что буду сражаться каждый день. Ради нас. Ради тебя.
– Макс, я…
– Знаешь, что́ произошло, когда я увидел тебя на выставке? – продолжал Макс. – После долгой разлуки. Ты была… Клянусь, Грейси, ты заполняла собой весь зал. Я не видел ничего, кроме тебя. Я ничего не жажду, кроме тебя. – (Грейс удивленно моргала.) – Ты мне говорила, что хотела всего лишь любить меня. Неужели я безнадежно опоздал?
