КРУПНЫЙ ПЛАН. РОБЕРТ КАММИНГС. НОРМАН ЛЛОЙД. ДЕНЬ
Рука Роберта Каммитса тянется к рукаву Нормана Ллойда
— Хватайся за мою руку! — крикнул Сантомассимо.
— Нет! — запротестовала Кей. — Ты должен схватить его за рукав!
— Да уберите вы ее! — взорвался Сантомассимо.
Марксон и детективы впервые столкнулись с человеком, находившимся в состоянии одержимости, и не знали, что делать. Они в оцепенении наблюдали за болтавшимся в воздухе Крисом и тянувшимся к нему Сантомассимо. Его рука скользнула мимо кисти Криса к рукаву. Кей критически наблюдала за происходящим, загипнотизированная этой смертельной сценой.
КРУПНЫЙ ПЛАН. РОБЕРТ КАММИНГС. НОРМАН ЛЛОЙД. ДЕНЬ
Роберт Каммингс хватает Нормана Ллойда за рукав
Сильная рука Сантомассимо схватила рукав Криса, лицо которого было белее мела.
— П-пожалуйста… не отпускай!.. — выдавил он.
Сантомассимо, держась одной рукой за ограждение, а другой за рукав Криса повыше локтя, изо всех сил пытался подтянуть парня к себе. Но в том оказалось немало веса. Сантомассимо ощутил сильную боль в плече — том самом, которым он выбивал дверь Кей. Он стиснул зубы, сдерживая стон.
— Я вызову вертолет! — крикнул Марксон.
— Не надо! — крикнул в ответ Сантомассимо. — Воздушный поток сметет нас обоих. Найдите веревку!
Марксон побежал вниз.
Сантомассимо крепко держал парня за рукав. Внезапно ужас до неузнаваемости исказил черты Криса.
— Держи! Держи меня! — хныкал он. — Мой рукав не должен оторваться, как у него!
Кей перегнулась через ограждение и наблюдала, ожидая неизбежного.
КРУПНЫЙ ПЛАН. РУКАВ НОРМАНА ЛЛОЙДА. ДЕНЬ
Нитка за ниткой рукав Нормана Ллойда начинает рваться в плече. Постепенно шов расползается
— Да, да… — выдохнула Кей, прижав руку к губам.
КРУПНЫЙ ПЛАН. РУКАВ НОРМАНА ЛЛОЙДА. ДЕНЬ
Оторвавшийся рукав медленно сползает с руки Нормана Ллойда
Кей смотрела, затаив дыхание, но рукав Криса не рвался. Она испытывала разочарование. Сцена не должна была пробуксовывать. Рукав должен рваться! Именно сейчас! Кей крикнула. В свисте ветра Сантомассимо услышал бесцветный, чужой голос, выкрикивавший только одно слово:
— Отрывайся! Отрывайся!
Сантомассимо понял: сейчас она была режиссером и руководила съемкой. По спине у него побежали мурашки.
— Давайте сюда веревку! — крикнул он.
И снова, смешиваясь с завыванием ветра, до него долетел голос Кей, настойчивый и бесстрастный:
— Его рукав должен оторваться! Должен! Он предатель! Шпион!
Дико улыбаясь, Крис уставился на Кей. Сантомассимо перевел взгляд с измученного лица Криса на ее лицо. Оба, профессор и ученик, тонули в мутных водах одной и той же галлюцинации. Детективы стояли по обе стороны от Кей и держали ее за руки.
— Все верно, Хич… — криво усмехнулся Крис, цепляясь за пальцы статуи. — Ставь свой чертов финал… Согласно сценарию…
Кей как завороженная смотрела прямо на Криса, но казалось, она глядит сквозь него, куда-то вдаль.
— Я стараюсь, — виновато сказала Кей. — Но я не Хичкок.
— Он не мог бы сделать это лучше, чем вы, — поздравил ее Крис. — Простите, что не могу вам помочь. Рукав крепкий, никак не хочет рваться. — И вдруг его словно озарило: — Ваш последний кадр, режиссер!..
СРЕДНИЙ ПЛАН. НОРМАН ЛЛОЙД. ДЕНЬ
Норман Ллойд с криком срывается вниз и летит навстречу смерти
Крис разжал руки и отпустил пальцы статуи.
— Все равно я не хотел появляться на свет! — прокричал он миру.
— Идиот! — вырвалось у лейтенанта.
Невыносимая боль вновь пронзила плечо Сантомассимо, когда Крис всем своим весом повис на его руке.
— Профессор! — донес ветер хриплый крик. — Снимайте! Мотор!
Крис Хайндс выскользнул из руки Сантомассимо.
— Приближение!.. Приближение!.. При-и-бли-и-же-е-ни-и-е-е-е!..
Тело Криса, переворачиваясь в воздухе, летело вниз со скоростью почти двухсот миль в час. Волосы развевались, колыхались полы пиджака, из кармана вывалился и трепетал на ветру конец галстука. Приближаясь к земле, тело сделало сальто и грохнулось на бетонную площадку у основания статуи, распластавшись в виде свастики.
Туристы истошно завопили и бросились врассыпную. Бежавший от вертолета с мотком веревки на плече Марксон остановился как вкопанный и оторопело уставился на лежавшее перед ним тело.
От удара о землю оно было изуродовано так, что даже чрезмерно любопытные и хладнокровные отводили взгляды.
— Отойдите! Пожалуйста, отойдите! — как автомат твердил ошеломленный полицейский.
У сломанного запястья Криса россыпью лежали несколько зерен попкорна.
Сантомассимо уперся спиной в бронзовое основание факела и закрыл глаза. Его терзал страх, который был вызван не падением Криса, не риском, которому он себя подвергал, а состоянием Кей. Он был в ужасе от того, что сам сделал с ней.
Кей долго смотрела вниз. Затем ее губы беззвучно произнесли одно-единственное слово: «Стоп!» Почувствовав на себе взгляд Сантомассимо, она повернулась к нему с еле заметной улыбкой на устах.
— Тебе понравилось, Великий Святой? — спросила Кей. — Хочешь, завершим все это объятиями и поцелуями!
Нервный смех слетел с ее губ и перешел в истерический хохот, который пробрал Сантомассимо до костей. Ее безумие стало его чистилищем.
— Эй, герой! — кричала Кей. — Ну, где же твои поздравления?
Сантомассимо молча стоял, вжавшись в холодную, безжизненную бронзу статуи.
— Ну же, глупый! Съемка закончена! Ты должен расцеловать ведущую актрису! Ты что, никогда раньше не был на съемочной площадке?
Сантомассимо с трудом сглотнул. Детективы, опасаясь, что она может прыгнуть вниз, крепко схватили ее сзади за локти.
— Отпустите меня, ублюдки!.. — истошно завопила Кей.
Она пыталась вырваться, кусалась, они уворачивались, продолжая крепко держать ее.
Наконец Сантомассимо взобрался на площадку и обхватил ее, прижав к груди. Опасность, которой он в свое время подверг Маргарет, не шла ни в какое сравнение с тем, что он сделал с Кей Куинн.
— Кей! Прости меня! — молил он.
Он прижал ее голову к своему лицу:
— Родная моя, прости меня. Все закончилось. Закончилось. Навсегда…
— Он должен был упасть. Он знал это. Я знала это. Почему же ты не мог этого понять, глупый итальянский коп?
— Кей! Фильм закончился! Поверь мне, все позади…
