— Изначально предусмотренное лечение Маттиасу не поможет. Другой пациент от него умер — и мы не знаем, почему.
* * *
Они покинули территорию Софии-Антиполис, миновали въезд на автобан и направились в сторону Канн.
Джесмин и Анна сидели в фургоне напротив каталки. Анна впала в задумчивое молчание после того, как Дюфур окончательно разрушил ее надежду на целительную опытную серию.
— Что вас связывает с этим монахом? С этим Иеронимом? — спросил Крис ученого, который сидел на пассажирском сиденье и показывал ему дорогу.
Дюфур долго молчал.
— Я знаю его с юности. Он был моим духовником, — сказал он наконец.
— Он говорил, что Бог избрал вас, чтобы осуществить свою волю. Мол, тяжкое испытание. Уничтожение проб и было этим испытанием?
Дюфур опять молчал. Потом наконец смущенно откашлялся:
— Иероним это говорил, да. Я был у него после того, как этой жуткой женщине взбрела в голову идея испытать действие хромосомы на мальчике.
— Вас мучила совесть?
— Я ученый и врач, а не авантюрист. Я чту жизнь.
— Это вы-то? Только что вы убили своими руками двоих!
— Это случайно, несчастный случай! Я всего лишь защищался! Я в отчаянии. И больше не знаю, что правильно, что нет. Иероним велел мне уничтожить пробы! Теперь я сомневаюсь во всем, что мне казалось правильным… Никто не может обвинить меня в убийстве! — крикнул Дюфур и ударил кулаком в боковое стекло. Потом стало тихо.
— Так на вас подействовала смерть того больного, что вы испугались научной сенсации? И что это были за опыты? — Крис то и дело поглядывал в боковое зеркало, нет ли погони.
— Новое клиническое воздействие при циррозе печени. Оно обсуждается уже давно. Наши испытания не первые, но у нас был свой, особенный подход.
— И это все? — провоцировал его Крис. — Видимо, не все протекало как надо, так?
Дюфур медлил с ответом.
— Предварительно мы провели испытания на мышах, — вздохнув, ответил он. — Это обычный метод. Мыши — самые предпочтительные объекты для лабораторных испытаний.
— И что было не так?
— Наши мыши сдохли. Но не сразу после тестов, а спустя долгое время. Мы просто сделали вид, что их смерть не связана с нашими экспериментами.
— И когда потом умер этот молодой человек…
— Я день и ночь спрашивал себя, как это могло случиться. Я и по сей день не знаю причины смерти Майка Гилфорта.
— И вы не хотели снова остаться виноватым. Я понимаю. — Крис поглядывал на Дюфура, а тот нервно грыз ногти. — А какие движущие мотивы у этого монаха?
Дюфур припомнил истеричную реакцию Иеронима в церкви. Он снова видел его на полу: как тот подползал к кресту, стенал, плакал и молил Бога, чтобы тот избавил его от этого испытания. А потом он взвалил это испытание на него.
— Мне кажется, он знает, что было найдено в костных пробах.
— Как это?
— Не знаю. Он задавал мне наводящие вопросы и чуть не свихнулся от моих ответов. Еще он спрашивал у меня фамилию.
— Какую фамилию?
Дюфур задумался.
— Он спрашивал, не был ли в этом замешан…
— Марвин. Генри Марвин, — это имя само сорвалось у Криса с языка.
Дюфур вцепился в правый бицепс Криса:
— Да-да, эту фамилию и спрашивал Иероним!
Крис язвительно засмеялся:
— Круг замкнулся. Жак Дюфур, где бы мы могли перевести дух? На пару часов. Мне надо все обдумать, подготовиться.
— Вы что, хотите продолжать борьбу? В одиночку, без помощи — против такого могущества?
— Я должен. И вам это тоже поможет, как знать… Так где бы нам остановиться?
— Я живу в Вальбонне, это местечко рядом с технопарком.
— Слишком близко. Там они станут искать в первую очередь.
Дюфур задумался:
— Дом моих родителей на родине пустует…
— Где это?
— В Коллобриере. Два часа езды отсюда. Смотря как ехать. Небольшое местечко в массиве Мавров.
— А города покрупнее там поблизости есть? С аэропортом?
— Тулон недалеко. Марсель немного дальше.
— Как туда ехать?
— На юг. Лучше всего развернуться и — по автобану до съезда…
— Нет, — Крис помотал головой. — Автобан хоть и быстрый, но с него трудно съехать. Всюду ограждения, на съездах терминалы со шлагбаумом. То ли дело дорога вдоль побережья. Развилки, проселки, возможность свернуть где угодно. Куда ехать?
— Сюда! — крикнул Дюфур, когда они миновали Конгресс-центр у Каннского порта. Некоторое время их сопровождал песчаный пляж, потом морские волны стали разбиваться о скалистый берег. Справа от прибрежной дороги вверх поднимался массив Эстерель.
— Скажите мне, что вы задумали, — с неожиданной твердостью в голосе попросил Дюфур. — Я помогу вам.
Крис глянул на него сбоку:
— А я действительно могу вам доверять? Вы перебегаете с одной стороны на другую. То вы ученый, то холоп корыстного предпринимателя, то, наконец, послушный исполнитель у догматичного священника. А теперь вы кем будете?
Дюфур потер ладонями лицо и ответил не сразу:
— Назад к истинной науке. Ко всему, что связано с наукой: изучать, постигать и помогать, помогать людям. Ко всему, что изначально заставило меня выбрать этот путь. Достаточно ли вам такого доказательства?
— И как бы это могло выглядеть?
— Мальчик. Маттиас. Опытная серия, в которой он должен был участвовать, казалась его последним шансом.
— Этой надежды сейчас больше нет.
— Этой нет. Но есть другие опытные серии по циррозу печени. И успешные. В последние дни я разыскал один метод, который нахожу очень интересным, но в нашем концерне он не исследовался. — Лицо Дюфура стало серьезным и сосредоточенным. — В Южной Германии есть небольшая биотехфирма, которая развивает идею одного изобретательного врача. В больную печень через катетер вводятся здоровые, живые клетки печени, они там размножаются и таким образом воссоздают жизненно важные функции. Клетки печени берут из донорских органов, которые не подошли для трансплантации. Большое преимущество метода в том, что одним донорским органом могут воспользоваться несколько пациентов.
— И я должен вам верить? — спросил Крис.
— Не нужно объяснять вам, что мы следим за тем, что делают другие ученые. Однако поскольку это связано с большими деньгами, каждый, естественно, держит свои результаты под замком до тех пор, пока не будет в них вполне уверен и не запатентует их. Но в этом методе, по крайней мере, есть реальный прогресс. Несколько кандидатов на смерть, среди которых женщина со смертельным отравлением грибами, были спасены.
