за руль, то достала свой телефон и набрала номер отца.
Он ответил на третьем гудке.
— Что ты наделал?
Пауза.
— Кира.
— Деньги моей бабушки, — выпалила я. — Что ты наделал?
Я услышала его глубокий вздох, а затем он положил руку на трубку, разговаривая с кем-то на заднем плане. Мне показалось, что я услышала, как закрылась дверь, прежде чем он вернулся.
— Он не подходит тебе, Кира. Он преступник.
— Ты ублюдок, — выплюнула я. — Ты сделал это. Почему? — мой голос надломился, горе и ярость переполняли меня. — Ты действительно так сильно меня ненавидишь? — слова звучали знакомо. Разве я недавно не задавала этот вопрос о Грейсоне и его собственном отце?
— Конечно, я не ненавижу тебя, Кира. Я просто не хочу, чтобы ты делала выбор в своей жизни, который приведет тебя в неправильном направлении.
— Это моя жизнь! — кричала я. — Я взрослая женщина. Ты не имел права так поступать. А теперь ты поставил под угрозу и его бизнес — у него есть сотрудники, которые рассчитывают на него.
— Если твой муж рассчитывает на твои деньги в своем успехе, то он вообще не мужчина, — его голос был жестким, неумолимым.
— У тебя нет ни малейшего права. Эти деньги принадлежат мне по закону. Моя бабушка оставила их мне.
— Да, возможно, но я могу затянуть дело в суде, пока ты не поймешь логику моей позиции и глупость своего выбора. Я делаю это для твоего же блага, Кира. Я твой отец. Не могу позволить тебе разрушить свою жизнь.
Шок и ужас пробежали по моему позвоночнику, и слезы покатились по моим щекам.
— Ты делаешь это для своего собственного блага, — шипела я. — Ты никогда не задумывался о моем счастье. Ты делаешь это из-за собственной гордости — тебе невыносимо видеть, как я делаю что-то, что не соответствует твоим собственным планам. Ты не можешь смириться с мыслью, что я не нахожусь под твоим контролем, как и все остальные в твоем мире.
Он вздохнул.
— Кира...
— Разве ты недостаточно с ним сделал? — спросила я, понимая, что теперь уже нечего терять, если мы будем обсуждать это. Он уже сделал то, чего я боялась больше всего, — Я помню, знаешь. Я была там, когда судья по его делу пришел к тебе в офис. Слышала твои советы. Слышала, как ты сказал ему, чтобы он осудил Грейсона по всей строгости, чтобы сделать из него пример. И именно это он и сделал.
— Я даю советы многим людям. Это не запрещено законом. И, если этого парня осудили, то это потому, что он это заслужил.
Он помнил. Быстрота его ответа выдала его. Хотя, когда мы пришли к нему в Сан-Франциско, он не дал понять это. Видимо, в какой-то момент после этого он присмотрелся к Грейсону повнимательнее. Я знала это нутром. Было ли это до или после того, как он предложил ему деньги за отказ от меня, я не знала.
На мгновение единственным звуком было мое тяжелое дыхание, пока я пыталась проглотить рыдания, отчаянно вырывавшиеся из моей груди.
— Советы, которые ты даешь, влияют на жизни, папа. Настоящих, живых, дышащих людей, у которых есть надежды и мечты. Например, совет, который ты дал Куперу, как поступить в ситуации со мной. Ты раздавил меня. Ты знал это? Ты раздавил и Грейсона. Пожалуйста, прошу, не делай этого. Просто положи конец всему, что ты натворил, и дай нам быть счастливыми. Ты сделал достаточно. Пожалуйста, — тогда я всхлипнула, это был резкий, задыхающийся звук.
— Мне жаль, Кира. Это для твоего же блага, и Купера тоже, да. Но когда-нибудь ты увидишь мудрость в моем видении. Что касается твоего нынешнего мужа, я сделал ему очень щедрое предложение уйти от тебя. Советую ему принять его, если он не хочет, чтобы его бизнес провалился.
— И что же это за предложение? — выплюнула я.
— Он получает значительную сумму денег за небольшую жертву. Я попросил только, чтобы он навсегда ушел от тебя и рассказал историю о том, что он воспользовался тобой — проблемной девушкой со значительным трастовым фондом.
Небольшая. Жертва. Я. Вот что он обо мне думает.
Моя кровь превратилась в ледяную воду, но не от того, что отец снова бросил меня под автобус, а от осознания того, что у него не было никаких сомнений в том, чтобы разрушить жизнь Грейсона. Снова.
— Он только начал восстанавливать свою репутацию. А теперь ты просишь его лгать, чтобы люди снова смотрели на него как на изгоя? Как, по-твоему, он сможет устроить свою жизнь в месте, где люди не уважают его?
— Это не моя проблема. С деньгами, которые я предлагаю, он сможет устроить свою жизнь где угодно.
Он считал себя каким-то героем. Его эго было настолько огромным, что он действительно считал себя представителем правосудия. Он действительно бредил.
— Ты поэтому вышла за него замуж? — спросил он. — Еще одно благотворительное дело для тебя?
— Нет. Я люблю его, — сказала я просто и честно. Больше не было смысла пытаться убедить его в чем-либо.
Я вдруг почувствовала оцепенение.
Он никогда не оставит меня в покое. Я проведу остаток своей жизни, будучи его пешкой в той или иной форме.
Неотрывно глядя в лобовое стекло, я завершила вызов, не сказав больше ни слова.
Не помню, как доехала до дома. Дом. Очередной всхлип грозил задушить меня, слезы скатывались по моим щекам, одна быстрее другой.
— Ты в порядке, — уверяла я себя. — Все будет хорошо. Мы с Грейсоном разберемся с этим вместе. Он сказал, что теперь будет заботиться обо мне.
Боже, но ни у кого из нас снова нет ни цента на счету.
Я проехала через ворота и сразу заметила черный автомобиль, припаркованный перед фонтаном.
Боже, и что на этот раз?
Когда я подъехала к нему, Купер вышел с заднего сиденья. Мое сердце остановилось, а затем забилось в ритме стаккато.
Такими темпами я, похоже, умру от сердечной недостаточности еще до того, как закончится этот день.
Я сделала последний глубокий вдох и вышла из машины, закрыв дверь с тихим щелчком. Купер уже шел ко мне.
— Кира, что случилось? — спросил он с выражением озабоченности на лице. Я опустила глаза.
— Ты действительно
