революционный режим на Кубе должен избежать этих ошибок. Придя к власти, он подавил инакомыслие и провел чистку армии. Многие кубинцы поддерживали его режим и были готовы его защищать. Все это делало перспективу его смещения поистине пугающей.
Однако большинство "лучших людей" ЦРУ были выходцами из среды, где все было возможно, ничто не шло всерьез наперекосяк, а катастрофические повороты судьбы случались только с другими. Мировые лидеры пали перед их властью. Они никогда не верили, что свергнуть Кастро будет легко, но с удовольствием принимали вызов. Именно поэтому они пришли в ЦРУ.
Тихо, но под пристальным наблюдением шпионов Кастро, офицеры ЦРУ проникали в кубинские районы Майами, где разгорался антикастровский пыл. Они завербовали несколько изгнанников для создания политического фронта контрреволюционного движения и еще несколько десятков желающих воевать. Будущие партизаны были доставлены в лагеря во Флориде, Пуэрто-Рико, Гватемале и зоне Панамского канала и обучены различным тактическим приемам - от воздушных атак до подводных подрывов.
Напряженность в отношениях между Гаваной и Вашингтоном неуклонно возрастала. Куба признала Китайскую Народную Республику и подписала торговое соглашение с Советским Союзом. На Кубу стали прибывать танкеры с советской нефтью. Американские нефтяные компании отказались ее перерабатывать. Кастро национализировал непокорные компании. США перестали покупать большую часть кубинского сахара. Куба начала продавать сахар Советскому Союзу.
В середине 1960 г. эта враждебность вышла за рамки политики и экономики и проникла в кубинскую душу. Администрация Эйзенхауэра заставила Международную лигу, одну из ведущих бейсбольных лиг, объявить о выводе из Гаваны своей бейсбольной команды "Шугар Кингз". Любовь к бейсболу глубоко укоренилась в психике кубинцев. Кастро, заядлый болельщик, который, как известно, прерывал заседания кабинета министров, чтобы посмотреть игру "Сахарных королей", выразил протест, что этот удар нарушает "все нормы спортивного поведения". Он даже предложил оплатить долги команды. Но это было безрезультатно. В итоге "Сахарные короли" превратились в "Джерси Сити Джерси", которые на следующий год обанкротились. Кубинский народ потерял одну из самых крепких душевных связей с США.
"В отношениях с революционными странами, которыми изобилует мир, мы ни в коем случае не должны загонять их за железный занавес, воздвигнутый нами самими", - предупреждал Уолтер Липпманн в своей колонке после ухода "сахарных королей". "Напротив, даже если их соблазнили, подмяли под себя и увлекли за черту, правильнее всего будет оставить открытым путь для их возвращения".
* * *
Опасения по поводу угрозы со стороны Кубы охватили Вашингтон. Как и опасения по поводу бушующего национализма в Конго. Однако Аллена больше всего занимала третья страна: Лаос.
История пестрит названиями небольших населенных пунктов, которые внезапно оказываются в центре мирового внимания. Так было и с Лаосом в конце 1950-х годов. Некоторые американцы стали рассматривать его как уязвимый форпост свободы, которому угрожала коммунистическая агрессия. Аллен был одним из них. В джунглях Лаоса он и его люди начали самую крупную военизированную операцию, которую только задумывало ЦРУ.
Лаосские лидеры стремились оградить свою страну от конфликта между Востоком и Западом, и американский посол Хорас Смит советовал Вашингтону принять нейтральный Лаос. Однако Эйзенхауэр отверг нейтралитет, поскольку он предполагал сотрудничество с коммунистами. Посол Смит был отстранен от должности. Сотрудники ЦРУ сформировали из нескольких тысяч соплеменников тайную армию и поддержали роялистские группировки в гражданской войне против нейтралистов и коммунистов. Хо Ши Мин направил части северовьетнамской армии для участия в боевых действиях в Лаосе. В страну хлынуло американское и советское оружие. Упорные бои предвещали грядущую кровавую бойню во Вьетнаме.
"Мы не должны допустить, чтобы Лаос оказался в руках коммунистов, - сказал Эйзенхауэр помощникам в Белом доме, - даже если это повлечет за собой войну".
Хотя Аллен впоследствии никогда не говорил об этой "тайной войне", его правая рука Бисселл пришел к выводу, что она могла быть неправильно понята. "Наша неспособность поддержать [нейтралитет] отражала неспособность Вашингтона понять ситуацию в Лаосе", - писал он позднее. "Если бы мы проявили больше непредвзятости (что не всегда совместимо с управлением кризисом), советы и мнения экспертов по лаосской политике, истории и культуре могли бы привлечь больше внимания".
* * *
23 июля 1960 г. Аллен вышел из курьерского самолета и сел в машину, которая доставила его в порт Хайаннис, куда он прибыл для проведения брифинга с сенатором Кеннеди. Это было частью традиционных усилий, направленных на поддержание минимальной вежливости между кандидатами в президенты по вопросам национальной безопасности. Аллен знал Кеннеди еще со времен их отдыха во Флориде, и их общее увлечение тайными операциями обеспечило им особую связь. В тот летний день директор центральной разведки провел два часа с кандидатом в президенты от демократов. По его собственному признанию, он упомянул Кубу, но ничего не сказал о "планах или программах действий нашего правительства". На улице они общались с журналистами.
"Я просто рассказал Кеннеди, что он может прочитать в утренней "Таймс", - сказал им Аллен.
Вокруг этого брифинга было много споров. Противник Кеннеди, вице-президент Ричард Никсон, позже предположил, что это могло стоить ему президентства. В администрации Эйзенхауэра Никсон активно содействовал заговору против Кастро, но при этом он дал клятву хранить тайну. Он подозревал, что Кеннеди понял это после брифинга Аллена. В предвыборных речах Кеннеди смело клялся, что никогда не потерпит "враждебного и воинственного коммунистического спутника" или "потенциальной вражеской базы ракет или подводных лодок всего в девяноста милях от наших берегов". Никсон не смог ничего ответить.
"Они там падают замертво?" спросил Никсон у помощника, расстроенный бездействием ЦРУ. "Что они там делают, на что уходят месяцы?"
Американские газеты внимательно следили за ходом президентской кампании. Кроме того, они сообщали много новостей из других стран: о расколе между Китаем и Советским Союзом, о начале войны в Индокитае, об отголосках кризиса с самолетом-шпионом U-2. Однако одна историческая история осталась неопубликованной и оставалась секретной на протяжении десятилетий.
Именно этим летом Эйзенхауэр дважды совершил то, что, как известно, не делал ни один предыдущий американский президент: одобрил планы убийства иностранного лидера.
В соответствии с древними принципами государственного устройства Эйзенхауэр никогда не отдавал прямого распоряжения о чьей-либо смерти. Понимание его намерений появилось из частных бесед с Алленом и из его завуалированных комментариев на небольших совещаниях. Кастро был первым, кому он, казалось, вынес приговор. 13 мая 1960 г., после брифинга Аллена, Эйзенхауэр сказал Специальной группе, что хочет "отпилить" кубинского лидера. Вторая его цель, Лумумба, еще не пришла к власти.
Спустя годы Ричард Бисселл, который привел в действие оба плана покушения, дал показания, что Аллен приказал ему это сделать.
