там в общем людей?
– Человек тридцать. Ну что ж. Я объявляю дело открытым, официально. Приступим к… Как вы это назвали, мистер Кен?
– К рейду, – воскликнул он. – Великая зачистка! А тех, кто посмел детей Немесмы украсть, в частности, дочь мэра, я встречу по-своему, как потерпевшая сторона, – улыбка его была злобной, после чего он сделал невинное лицо и продолжил. – В пределах законного, конечно. Давай, Даевин, присоединяйся, закончим с этим всем.
– Рейд? Звучит неплохо, я только за.
С этого момента начался рейд, то бишь налет на людей из журнала учета. Команда разделилась на несколько частей. Роберт с Даевином вместе с полицейскими и специальным отрядом реагирования врывались в дома людей из журнала учета. Ева с Мартой и Сарой потихоньку стали отправлять детей в сопровождении полицейских по своим городам, указывая адреса улиц, на которых их похитили. Лина и Лора находились в больнице, следя за состоянием спящего Мигеля. Меж тем, Даевин для себя и Евы арендовал номер в гостинице, за его примером последовали и другие. Это было нужно, чтобы поддерживать чистоту тела и одежды и ночевать в приятных условиях, пока со всеми делами не будет покончено. Ева с девочками купила себе новой одежды, а Даевин сдал свое снаряжение в ателье, чтобы сшить порванные участки, пока сам занимался штурмом домов в одежде полицейского первые два дня.
Миссия Даевина и Роберта шла успешно. Купленных детей освобождали, растливших их людей сажали, некоторых приговаривали к скорой смертной казни, а некоторым давали условный срок (тем, кто имеет особо важное место в экономике и политике города), но даже против них вводили санкции с огромным списком запретов.
Однако, рейд коснулся не всех. В списке были люди, кто не писал настоящие данные, чей уровень анонимности был так же высок, как у Кулинара: Соболь, Мясник, Ло, мистер Г, мистер Дж, Фанатик. Кулинар хотел иметь влияние, рычаги давления на других, именно поэтому обязывал своих клиентов писать настоящие данные, но именно этим позволил остаться инкогнито. И не известно, это люди Ранежа или других городов, Даевин даже решил записать эти имена на случай, если когда-нибудь с такими столкнется.
Спустя пять дней, все неанонимные люди из списка были нейтрализованы, хотя Роберт яро стоял на том, чтобы их всех приговорили к смертной казни. Впрочем, тех, кто покусился на детей Немесмы, он смог наказать по-своему. За два дня до этого Мигель проснулся, но он не мог ничего делать сам, от обезболивающих отказывался, так как знал о побочных эффектах, привыкании и синдроме отмены. Его кормили щадящими смесями из ложечки, мочился он в утку (специальный прибор для испражнений) и терпел боль при почти каждом движении. За ним пришел следить Корвин, который узнал о его судьбе от Даевина. Большая часть детей уже была выслана в ближайшие города, остались только дети Лейдена и Немесмы, которых Даевин и Роберт возьмут с собой, когда будут возвращаться. Всем участвующим выплатили компенсации из банковского счета Кулинара. Денег сестрам Шинке хватит на то, чтобы начать решать проблему с болезнью отца, а для других это был очень приятный бонус в семь тысяч пятьсот проз.
В ходе следствия оказалось, что подсадная утка Кулинара, один из министров, Кент Браун, не знал о его скрытой деятельности. По его словам, он лишь марионетка, всегда ею был: «Эти люди помогли мне занять должность, когда я был молод. Иногда приходили ко мне во время работы, когда от меня нужно было какое-то политическое действие, угрожали шантажом в случае неповиновения, но я и подумать не мог, что за моей спиной происходит столько всего!» Даже разные методики получения информации, применяемые Робертом, ничего другого из него вытащили. Как подумал Роберт, либо этот человек сумасшедший, либо не чувствует боли (но слишком хорошо притворяется, что ему больно), либо говорит правду. В итоге, его решили оставить на своем посту, применив некоторые санкции и оставив на постоянный контроль полиции, чтобы впредь не было «этих людей». Его банковский счет не присвоили государству, а оставили при нем, повысив налоги и использовав некоторые средства для перевозки детей и выплаты ребятам. Впрочем, он был этому только рад. Ему, как и другим людям, признанным соучастниками, даже при отсутствии серьезного наказания, придется еще долго отходить от общественного порицания, которое разнесется по городу вместе с новостями из газет.
И вот, когда осталось только семеро детей (трое из Лейдена, а четверо из Немесмы), дело можно считать закрытым. В больнице, пока сестры Шинке и Ева смотрели за детьми, парни сидели в палате Мигеля. Он уже мог сидеть, пытался даже ходить, чтобы идти в туалет самому, стараясь опираться только на левую ногу. Помимо внешнего вида – хромоты, повязок по всему телу, участков кожи, на которых видны хирургические швы, рассасывающихся синяков – остальное в норме. Сам Мигель оптимистичен, особенно после того, как Даевин ему рассказал, как все прошло.
– Вы молодцы, – радостно им говорит Мигель, лежа в своей постели, – ты и вправду всех спас, Даевин.
– Вообще-то, если бы не ты, то я бы не смог ничего сделать, так что звание героя присуждается тебе.
– Да ладно тебе, я лишь тянул время, знал, что ты проснешься и тогда сможешь им противостоять.
– Значит, ты тоже демон? – спрашивает Даевина Корвин, сидящий на соседней кровати, не занятой никем. – Ты же понимаешь, каково это?
– Да, – хмурится он и опускает голову, вспоминая о том, что чувствовал. – В голове была только одна мысль, спасти Мигеля, это и побудило всю внутреннюю ярость.
– Точно! Я тоже становился демоном, когда жизнь висит на волоске. Ужасное чувство, хочется рвать и метать, при этом все смешит.
– Да-да, – улыбается Даевин, – но не забывай о демонхантерах. Если люди об этом узнают, то за тобой отправят опытных охотников.
– Знаю. Я контролирую себя, – кивая, ответил он и повернулся к Мигелю. – Так что, Мигель, ты восстанавливаешься, и мы идем в открытое плавание?
– Хех, да, – он пытается кивнуть, – но восстанавливаться я буду долго, еще надо уволиться от хозяина. Мороки будет много, но, как говорится, прорвемся.
– Кстати, – вставляет Даевин, – этот ваш Кент Браун, который был официальным лицом Кулинара, человек открытый и честный, как мы выяснили. Вот, даже Роберт у него ложь не выявил, если этот Браун, конечно, не сумасшедший. Так что вы можете остаться служить на него, но обговорите с ним это как-нибудь, может, он вас повысит, чтобы вы работали именно на него.
– Не. К черту это, – отмахнулся Мигель, – займусь тем, что для меня приятнее, не хочу убивать конкурентов, пересылать
