письма, защищать политиков. К черту эту политику вообще, мы лишь в очередной раз убеждаемся, что там сидят крысы. Я бы ему так легко не доверял.
– Да, – соглашается с ним Корвин, – всегда какая-то муть с двойным или тройным дном. Служить простому небогатому человеку честнее и приятнее.
– Не спорю, – говорит Даевин, – но исключения бывают ведь.
– Как и везде, – ответил Мигель, – но это исключения, подтверждающие правило. Кстати, я перед моей битвой с теми двумя вспомнил нашу первую встречу.
– У реки?
– Да-а, – на его забинтованном лице проскользнула улыбка. – Мы тогда всерьез думали, что ты со своей палкой сможешь избить хозяина, если он выйдет против нас.
– Хе-хе, – приятная история вспомнилась и самому Даевину, – ну, я был наивным.
– А сколько лет вы дружите? – спросил Роберт.
– Лет пятнадцать уже есть. В общем, сколько себя помню, с Мигелем был всегда.
– Узы, погляжу, правда крепкие. Приятно видеть такую дружбу.
– А у тебя друзей нет? – спрашивает Мигель.
– Есть, лучшего друга зовут Фридрих, но мы с ним давно не виделись, он в другой город переехал учиться. Немесма ему не сильно нравится, слишком пасмурно для его любви к ясному дню и «жизнерадости».
– А кто еще?
– Есть Ребекка, она гвардеец, Сергей, тоже гвардеец, Лука, Натан… Ну, в общем, есть люди, которым я могу доверять. Но я люблю быть один и, соответственно, все задания выполняю в одиночестве. Так, я считаю, безопаснее и проще.
– Так и есть, но иногда может же быть нужна помощь, – добавил Мигель.
– Всегда справлялся сам, любая задача передо мной решится мной самим, иначе я плохой гвардеец.
– А как бы ты вернул дочь мэра, если бы не мы? – хитро спросил Даевин.
– Ну-у… А это исключение, подтверждающее правило! – так же хитро ответил Роберт.
– Хе, – улыбнулся Мигель, – в компании интереснее. Мы сейчас переживаем события, которые в будущем станут приятными совместными воспоминаниями. Но раз ты хочешь в одиночку выполнять задания, не осуждаю. С одной стороны, можно даже согласиться.
– Да он лучший гвардеец Немесмы, – говорит ему Даевин, – он за себя постоять может.
– Да-да, я! – отвечает Роберт, горделиво показывая на себя. Затем он делает паузу и решает кое о чем сообщить. – Кстати, скажу вам о своем плане. Мигель, Корвин знает, с кем мы дрались?
– Я ему рассказал, Корвину можно доверять.
– Так вот… И это официально! – сказал Роберт, сев на кровать напротив. – Значит, так. Я нахожу крайне нечестным существование таких людей, как Бессмертные – вы видели, на что они способны. Один человек с позволения своего бога решает, что делать с другими, убивает их, изменяет вещи вокруг, кастует что-то, двигает предметами в воздухе силой мысли. Кем они себя возомнили, за что им такое? Они представляют из себя угрозу для общества, а тем более – для активных его членов. Однажды я уже сталкивался с подобным: какой-то человек, отправленный за мной, мог двигать водой; маневрировал прямо в воздухе и чуть не задушил меня ею, окружив голову. Благо, – Роберт достает пистолет из кобуры, – он мне помог, – Роберт делает паузу, чтобы дать время подумать, что он сделал с тем человеком, посланным за ним. – Не-ет, я не убил его, он закрылся этой водой и после оказанного на последних силах сопротивления, отступил. И вот, казус с Кулинаром: двое «благословленных», которые очень хорошо вместе сработались. Даже сестры Шинке, но нам повезло перетянуть их на свою сторону, а вот кто знает, что бы произошло, если они перешли на сторону Кулинара за эти двадцать тысяч проз? Вы уже поняли, на что я намекаю? Думаю, да, но скажу я сам. Я объявляю войну богам. Уничтожить их всех – теперь моя задача.
– Войну богам? – спросил Даевин. Он даже не понял, о чем Роберт. – Это как?
– Буду искать их. А найдя, убивать.
– Но боги разве не «метафизические»? – спросил Мигель. – Они же не материальны?
– А насчет этого… У разных богов есть паломники, есть пророки, есть те, кто с ними разговаривал. Раньше я скептично к богам относился, теперь, когда я уверен, что они есть, есть и благословленные ими, другого выхода не знаю. Им не место в нашем мире. Каждый Бог рано или поздно должен умереть, а Человек должен быть оставлен самому себе.
– А ты не думал, – спрашивает Корвин, – что паломничество и «разговоры» это просто попытка удержать веру простых людей? Это же давняя практика.
– Вполне может быть, но это меня не остановит. Если не увижу самих богов, так уничтожу благословленных ими.
– Судя по тому, как ты сражался с благословленными, у тебя мало шансов против богов, у которых силы побольше будет, – остерегает его Мигель. – Их было всего двое, а чтобы нам их победить, Даевину пришлось пробудить в себе демона.
– Это я продумал, – ответил он, не обижаясь на слова Мигеля. – Так как я один, даже будучи лучшим гвардейцем Немесмы, не так силен, как эти Бессмертные, то я соберу команду для этого. Что думаете? Присоединитесь?
– У меня есть свое незаконченное дело, – ответил Корвин.
– Я на службе, – отвечает Даевин, – не могу.
– А я бы рад, – неловко говорит Мигель, – но идти против богов – не мой уровень, честно. Да и я после восстановления буду с Корвином путешествовать. Честно говоря, я и в голове плохо представляю, как ты собираешься это делать…
– Эх, ладно, – он немного разочарованно ответил и сел на кровать рядом. – В принципе, я ожидал такого ответа, но ничего, не принуждаю. Наверное, так будет даже лучше, не придется рисковать хорошими знакомыми. После возвращения в Немесму, разошлю приглашения по всем городам Королевства и даже дальше! Думаю, найдутся люди с моими взглядами.
– Найдутся, – ответил Мигель, – у тебя очень радикальная позиция, а радикалы друг друга замечают и объединяются. Хотя даже не знаю, что думать насчет этого решения. А ты думал о последствиях?
– Хм… Думаю, люди станут более ответственными, ведь не будет богов, на которых можно сослаться, которые помогут им, будут способствовать бесчинствам. Да, соглашусь, это потеря, но без потерь не бывает развития.
– Без богов люди станут более ответственными… Как бы это не пошло в обратную сторону с хаосом и анархией?
– Это все – ничто по сравнению с тем, что делают божьи помазанники сейчас, особенно те, кто связался с политикой.
– В принципе, – почти сразу в ответ говорит Даевин, – не могу не согласиться. Я был бы рад помочь, но меня, кроме здесь присутствующих, никто не поймет. Да и на мне уже ответственности достаточно. А что твой господин, мэр Немесмы, подумает? Он тебя так просто
