или нежишься на мягкой постели.
— Вау, — сперва только и смогла выдохнуть я, но когда энергия прошла через меня ещё раз, я невольно засмеялась. Я почувствовала, что Дмитрий тоже улыбнулся у меня над правым ухом.
— Я не был уверен, что получится, но хотелось тебе показать.
Когда он отпустил мои руки, я ощутила расслабление, словно после растяжки лежишь на полу и не двигаешься.
— Дурманяще, — усмехнулась я.
— Мне приходится создавать этот поток самому, потому, к сожалению, я не могу прочувствовать его так, как ты, но я поверю тебе на слово. С этим бывает сложно. Мари вот никак не может восстановиться до сих пор. Нужно концентрироваться на чём-то хорошем.
— С плохими эмоциями и тёмной магией легче, так ведь?
— Но она сильнее бьёт по человеку, так ведь?
Ощущение радости покинуло меня. Я опять почувствовала себя обиженной, но ко всему прочему ещё и уязвлённой. Мало того, что это был намёк на моё состояние, так ещё и после сравнения со светлыми, я опять почувствовала себя какой-то неправильной, поломанной. Он заставлял меня чувствовать себя несчастной, не меньше, чем Зоя. Я решила даже не отвечать на его вопрос, а просто уйти.
— Камелия… Я же говорил, что приму любое твоё решение. Но мне хотелось бы хотя бы немного понимать, чем они обоснованы.
Но мне не хотелось ничего объяснять. Пусть и под чужой магией, но он облажался. Сейчас Зоя спит, и он всё равно не усомнился в своих прошлых выводах.
— Я уже говорила, Дмитрий. Под твою ответственность. Мы все расплачиваемся за свои поступки сами.
Раз Виктора в лагере не было, то я решила и самой его временно покинуть. Так Зоя меня не достанет, я отосплюсь где-нибудь в лесу, наберусь обратно сил, потому после завтрака я незаметно улизнула.
Но это была моя ошибка. В моё отсутствие эта дрянь напала на Эви и устроила всё таким образом, чтобы это увидели другие. Хотя Эви при виде меня не выглядела напуганной. Кажется, она всё же поверила моим словам про Зою. Я какое-то время думала над тем, чтобы вздёрнуть блондинку на месте, плевать, что скажут другие, они не успеют меня остановить. Но поведение Дмитрия меня так бесило, так невыносимо обжигало от обиды, что мне хотелось, чтобы он сам эту кашу и расхлёбывал. Если меня не будет рядом, то Зоя не сможет сваливать всё на меня. Если я сбегу, дав знать об этом Дмитрию, то… что тогда? У меня не было конкретного ответа на этот вопрос. Я оставила также записку с предупреждением Виктору и попросила его не вмешиваться. Позвоню позже Эви и узнаю, что к чему. Если станет совсем плохо, Виктор будет готов. Но тогда это будет он, кто всё исправит. Не Дмитрий. А я этого ангелу уже не прощу.
Незаметно для себя, я оказалась в парке, на лавочке, поджав к себе колени и уткнувшись в них же. Мне нужно было быть сильной, но мне было до невозможности жалко себя, потому я позволяла себе плакать, выпуская накопившиеся эмоции, и злиться, злиться, злиться. И не только на него. Я чувствовала себя брошенной. Я чувствовала, что мне некуда пойти, нет дома, нет близких, которые пожалеют и успокоят. Умом я понимала поступки абсолютно всех, но это умом, а сердцем мне хотелось просто ощутить заботу и любовь. Чтобы кто-то сказал, что вокруг все плохие, а я хорошая. Без всяких "если" и "но".
Был и ещё один человек, на которого я злилась не меньше уже целую неделю. Стоило мне понять план Зои, мне не составило труда понять, почему мне не пришло ни одного сообщения от графа. Кроме того, наверняка её “артефакт” по управлению существами тоже был его исполнением. Конечно же, он во всём этом замешан и в моём текущем состоянии виноват не меньше! Я даже открыла телефон, чтобы написать пару гневных сообщений, но закрыла обратно и опять расплакалась. Если не попросить помощи, то просто так тебе её не дадут, Камелия. И ты можешь попросить помощи. Но предпочитаешь сидеть здесь и наматывать сопли на кулак.
Я опустила ноги со скамьи на землю, закрыла лицо руками и изо всех сил потёрла его. Рукавом свитера утёрла горячие капли, помяла колени. Нужно брать себя в руки. Придумать, где найти еду, ведь я не ела ничего с самого утра. Я сделала вдох полной грудью и уже собиралась встать со скамьи, когда заметила, что недалеко от меня, скрестив руки на груди и опираясь на дерево плечом, стоит Род. Я даже пару секунд пыталась понять, не мерещится ли мне, но нет, не мерещилось.
— Уходи, — бросила я и, резко встав со скамьи, пошла прочь. Но я успела пройти всего пару шагов, когда поняла, что он идёт следом. Я резко развернулась. — Я же сказала, уходи!
Он молча подошёл ближе и стал тыльной стороной ладони смахивать с моего лица слёзы. Из-за этого из глаз покатились новые. Я закрыла лицо руками.
— Не смотри на меня, я выгляжу сейчас просто ужасно, — наверняка глаза опухли, нос, должно быть, покраснел, то ещё зрелище.
— Дай посмотреть… — он отнял мои руки от лица. — О, ужасающе, просто ужасающе, Камелия, как от тебя только люди не шарахаются в сторону?
Я не успела решить, что мне лучше сделать: попытаться его ударить за его слова или развернуться и уйти, потому что он притянул меня к себе и крепко обнял.
— Ты самая красивая. Когда плачешь, только красивее становишься, до боли в сердце.
Я только успокоилась, но теперь эту плотину опять прорвало. Он нежно гладил меня по голове и тихо повторял: "Чшшш", как если бы успокаивал ребёнка. По крайней мере одно моё желание исполнилось, меня пожалели. Когда мне стало легче, я отодвинулась и задала первый логичный вопрос:
— Как ты меня нашёл?
— Когда ты была в архиве, я попросил Алису ночью тихо вживить тебе чип, и теперь я всегда знаю, где ты.
— Очень смешно. А если серьёзно? Тебе Зоя сказала?
— Я не собираюсь раскрывать все свои хитрости. Но Зоя мне ничего не говорила. Потому я был очень удивлён, когда обнаружил, что ты так далеко от лагеря. Сперва думал, что может быть какие-то дела, решил понаблюдать со стороны. Потом думал, что вот-вот примчится кто-то из твоих, но никто так и не появлялся, так что…
— Они, наверное, ещё не знают, что я убежала. Как ты мог! Как мог быть участником такого садистского плана?
— Это не мой план,
