он ласкал, нежил, разминал и гладил ее нежное соблазнительное тело. Его губы покрывали поцелуями ее плечи, грудь, живот, бедра и ножки жгучими поцелуями, не давая девушке вырваться даже на минуту из сладостного капкана неистовых ласк. Уже спустя некоторое время Даша, словно подчиняясь неистовому ритму его рук и губ, начала страстно извиваться под ним, обвивая тело молодого человека руками, как лиана, и сама целовала его в губы и плечи. Через некоторое время Илья снова ощутил нарастающее возбуждение в своих чреслах и, вновь властно раздвинув ее нежные бедра, неумолимо и яростно овладел девушкой. Как и в прошлый раз, она напряглась при его проникновении, ожидая боли, и распахнула глаза, глядя в его темные аквамариновые очи. Но боли почти не было, а через минуту она почувствовала, как стремительные мощные движения его бедер вызывают внутри ее тела неведомые дотоле неистовые жгучие ощущения.
Склонив голову к ее груди, Теплов впился страстным поцелуем в ее грудь, губами лаская и терзая твердый сосок, а его широкие ладони, обхватив ягодицы девушки, властно направляли ее промежность навстречу его телу. Подчиняясь этому безудержному сладостному действу, Даша обвила бедра молодого человека своими стройными ногами, и Илья, быстро среагировав, проворным движением закинул ее голени на свою талию. Через какое-то время, вдоволь насладившись ее нежной грудью, Теплов, так и не прерывая своего неумолимого ритмичного действия, чуть приподнялся на руках, глядя на прелестную девушку, что лежала под ним.
Она же, запрокинув голову, начала выгибаться, словно кошка, выпячивая свои упругие полные грудки вверх. Прикрыв от истомы глаза, она невольно прикусила зубами нижнюю губу. Это великолепное зрелище вызвало новый поток возбуждения в теле Ильи, и он еще сильнее и яростнее задвигался внутри ее лона. Когда она протяжно глухо застонала под ним, молодой человек с шумом выдохнул, ощущая, что ее сладострастный стон проник в самую глубину его души. Он вновь накрыл ее губы своим ртом, дико впившись в нижнюю пухлую губку, и ощутил, что развязка близка. Вновь забывшись, он стремительно вышел из ее нежного лона уже на последних бешеных толчках и выплеснул часть семени на бедра девушки.
Как и в первый раз, Илья не сразу пришел в себя. Лишь спустя некоторое время он, приподнявшись над Дашей, отметил, что она так и лежит неподвижно с прикрытыми глазами, и из ее губ вырывается горячее дыхание. Он медленно перевернулся на спину, увлекая за собой легкое тело девушки. Осторожно положив ее голову к себе на плечо, он сильной рукой притиснул стройный стан к своему телу и устало прикрыл глаза.
Он чувствовал, что еще никогда не был так опустошен и полон одновременно. Как будто вся его душа была вывернута наружу, а сердце полно дикой неистовой любовью к этой юной прелестнице, тихо лежащей на его плече. Прикрыв от упоения и неги глаза, Илья, подняв вторую руку, ласково едва касаясь, гладил округлое плечо и пытался прийти в сознательное состояние. Когда ему это удалось, он, наконец, открыл глаза. Чуть склонив голову и не понимая, отчего девушка не двигается и отчего молчит, он впился изучающим взором в ее лицо и увидел, что сладко спит на его плече. Одна ее рука была прижата к его бедру, а вторая легко лежала на широкой груди. Умиление и сладость оттого, что она так спокойно и быстро уснула, вызвали в сердце молодого человека новый поток любовного возбуждения, и Илья облегченно и громко вздохнул.
Блаженная счастливая улыбка озарила его лицо. В этот момент Илья отчетливо ощущал, что истинно, глубоко счастлив. Как раз покладистость Даши, ее сладость, ее красота и страстность потрясли его до глубины души. Теплов осознавал, что отныне не просто не сможет отказаться от девушки, но непременно сделает все возможное и невозможное, чтобы Даша навсегда осталась рядом. На миг он вспомнил об амулете, что до сих пор сиял на ее тонкой шее, понимая, что Брозер был прав, и все произошло именно так, как предрекал старик. Илья нахмурился и подумал о том, что именно дурманящий аромат трав помог ему так легко сломить бастионы девушки и овладеть ее телом. И это осознание тут же омрачило его сердце, и блаженная улыбка исчезла с лица. Илья горестно осознал, что для всех Даша — его сестра, и то, что совершилось в эту ночь, не должно было произойти никогда. Так было для всех, но только не для него. Илья ощущал, что любит Дашу искренне, страстно, неистово и совсем не как брат, а как влюбленный.
Теплов долго лежал, обнимая спящую девушку, думая обо всем, что случилось нынче, и как с этим всем жить. Лишь спустя некоторое время он утвердился в некоторых вещах. Никто не должен знать об их близости, но это только пока. Вероятно, скоро, едва он разрешит основные дела, они вместе с Дашей смогут уехать за границу под вымышленными именами. Там, скрывая ото всех, что они брат и сестра, он сможет открыто любить ее, не опасаясь осуждения общества. За границей они смогут жить долго, безбедно и даже, возможно, обвенчаться и стать для всех мужем и женой на бумаге. Ведь в этот момент Илья записал Дашу в своем сердце именно женой. И другой она не могла быть. Эта нежная прелестница должна была полностью принадлежать только ему, только его она должна была называть своим мужем и только с ним быть всегда рядом. С этими гнетущими мыслями Илья наконец уснул около трех часов ночи.
Глава II. Грешница
— Да что же это барышня?! — всхлипнула Аня, едва подошла к кровати и, видя, как Теплов, лежа в постели девушки, по-свойски обнимает Дашу, а ее голова лежит на его плече.
Резко открыв глаза, Илья вмиг проснулся. Светало. Даша тоже заворочалась и, чуть приподнявшись на руке, спросонья непонимающе уставилась на молодого человека, который лежал рядом. Аня вдруг завыла белугой, и Даша, словно опомнившись, мгновенно отодвинулась от Ильи и посмотрела на него ошалевшими глазами. В это мгновение дурман ночи спал с ее глаз и в ее голове стали отчетливо всплывать воспоминания о сегодняшней ночи.
Аня запричитала сильнее. Приподнявшись на локтях, Теплов протянул руку к Даше, но та, как ошпаренная, резко сев на постели, вмиг отодвинулась от него, испуганно зажав рот ладонями. Видя ее безумный взор, молодой человек выругался и спрыгнул с кровати.
— Чего воешь, дура?! — возмутился он, отталкивая Аню с дороги.
Накинув на себя шелковую рубаху и
