прав. Менталисты очень раздражают. Я промолчала, ожидая, когда Шефнер перейдет к делу.
Маг лично налил мне чай, а затем пододвинул тонкую стопку бумаг.
— Подпишите.
Я даже не стала смотреть, и на всякий случай не притронулась к чашке. Менталист нетерпеливо забарабанил пальцами по столу, а затем неожиданно лукаво улыбнулся, отчего острые черты тут же смягчились.
— Знаете, я был вполне счастлив, когда узнал, что Корбин Рихтер, наконец, женился. Во-первых, он мой старый друг, и я давно беспокоился о его счастье… — тут я не удержалась, и фыркнула, но Шефнер сделал вид, что не заметил. — А во-вторых, я был рад, что он перестанет крутиться перед моей женой. Но, если честно, я не ожидал, что он найдет кого-то, вроде вас.
— А что со мной не так?
— С одной стороны, вы слишком хороши и порядочны для него. С другой… слишком опасны. Хотя это как раз объяснимо. Корбина всегда любил ходить по краю ножа.
Канцлер считает меня опасной. Он знает о моей способности убивать одним лишь прикосновением. Я опустила глаза, продолжая молчать.
Шефнер вздохнул.
— Если бы за вами не было Рихтера, я завербовал бы вас в СБ… или изолировал. Мне не хочется, чтобы непонятная мне угроза свободно перемещалась по Грейдору. Магия смерти, способность воскрешать… слишком большое искушение для многих.
— И для вас, канцлер? — тихо спросила я.
— Из своей новой должности я предпочитаю сохранять мир, а не провоцировать новые проблемы. — Шефнер усмехнулся, вертя в руках набалдашник трости. — Должно быть, старею. Я не собираюсь вас обижать, сеньорита. Мной больше двигало любопытство и желание немного позлить Рихтера. Но раз вы здесь — подпишите бумаги. Это обязательство хранить тайну своего дара, и не использовать его против мирных граждан Грейдора. По крайней мере, без разрешения главы СБ и моего.
Я наконец посмотрела на подсунутые мне документы. Канцлер не обманывал. И все же я покачала головой.
— Давайте дождемся Рихтера.
— Если вы считаете…
Внезапно за окном громыхнуло. Стекло задрожало. но все еще уцелело. Я вскочила, выглядывая снаружи.
Ворота дымились. Мартин Шефнер устало потер переносицу.
— О, вот и ваш муж. Он быстрее, чем я думал.
К тому времени, когда мужчина закончили говорить за закрытыми дверями, уже была вторая половина дня. Боевой маг успела нас накормить, и даже рассказала несколько анекдотов о Корбине, наиболее популярные в Брейге.
— А вот еще. Однажды СБ отправила Рихтеру письмо…
От очередной странной грейдорской шутки меня спас сам объект этих шуток. Магичка тут же поспешно вскочила, взволнованно отдавая элементалисту честь. Тот даже не посмотрел в её сторону.
Транспорт до дома нам организовал сам Шефнер. Когда мы уже сидели в роскошном автомобиле, я заметила, что на костяшках пальцев Корбина была содрана кожа.
— Только не говори что ты… Он же канцлер!
- Он надоедливый му… — Рихтер покосился на внимательно смотрящего на него Лучи, и осекся. — Мужчина. Надоедливый мужчина.
— Немного поздно. Благодаря тебе, ребенок уже выучил все основные грейдорские ругательства, — едко сказала я.
Корбин был отличным человеком. Но вот в качестве опекуна… ему многому предстояло научиться.
Рихтера не было в Грейдере год. Он нашел людей, которые заранее убрались и почистили всё в его холостяцком жилище, но дом все еще выглядел немного нежилым.
— Обычно я здесь только ночевал. Ты можешь переделать здесь всё, как захочешь.
Рихтер притянул меня к себе, и поцеловал в висок.
— Я даже никогда не думал, что буду так счастлив.
Я заглянула в его сияющие серые глаза, и впервые с тех пор, как мы оказались в Брейге, расслабилась. Потянувшись к заросшему щетиной лицу Рихтера, я вернула ему поцелуй, теперь уже в губы.
После того, как Рихтер спас меня от похищения, и договорился с Фоскарини о взаимном перемирии, я хотела покинуть Лермию как можно скорее. Но Корбин, упрямый как всегда, настоял на том, чтобы увидеть моих родителей и получить от них благословение.
Это была плохая идея. Я не была любимой дочерью, а странный грейдорец точно не был тем зятем, который бы понравился моей семье. Тем более, что слухи о том, что мой любовник искалечил моего бывшего жениха уже как-то дошли до маленького городка, где я росла.
Никто не был рад нас видеть. Да и я, если честно, не хотела, чтобы Лучи общался с теми людьми, которые от него отказались. Но может быть, потому, что я убедилась, что мы с Лучи стали чужими в семье Бьянки, я смогла спокойно покинуть Лермию.
Мне даже стало казаться, что именно этого Рихтер и добивался. Отпустить всё, чтобы начать новую жизнь.
И обрести настоящую семью.
***
Месяц в Брейге прошел очень быстро.
В это утро я проснулась от того, что Лучи бросился на кровать между нами с Рихтером, полностью игнорируя недовольное ворчание моего мужа.
— Снег, снег! За окном идет снег!
— Он идёт уже третий раз за неделю, — сдавленно сказала я, пытаясь спихнуть с себя слишком быстро растущего ребенка. — Может быть, не надо нам сообщать об этом каждый раз?
Рихтер, уставший от наших барахтаний, поймал Лучи за ворот пижамы, и вынес его за дверь, в этот раз не забыв закрыть замок на нашей спальне.
— Он будет стучаться, — вздохнула я.
Маг усмехнулся.
— Не беспокойся. Еще в прошлый раз я попросил артефактора поставить чары на дверь. Мы не услышим Лучиано, а он не услышит нас.
Рихтер, только минуту назад отчаянно зевавший, с блеском в глазах начал стягивать с меня ночную рубашку.
— Помнится, ты как-то говорила мне, что тайная любовная связь — это очень возбуждающе. Но знаешь, меня гораздо больше возбуждает возможность просыпаться с тобой каждое утро, с возможностью продолжить прекрасный вечер!
Я попыталась сопротивляться.
— Это нехорошо. Лучи снова будет дуться целый день, что мы его бросили. И раз уж мы проснулись, нам не пора завтракать?
— После. Тем более у мальчишки сегодня первые занятия с тренером. Ему будет не до нас.
Физическое состояние Лучи стало гораздо лучше, благодаря доступу к самым дорогим и передовым лекарствам Грейдора, и хорошему питанию, и мы рискнули позволить ему начать изучать боевые навыки.
Горячий поцелуй упал мне на шею, плечи, опустился ниже… и я сдалась. Завтрак мы благополучно пропустили. И едва не пропустили обед.
Рихтер взял отпуск, и никуда не торопился. Я не была менталистом, но уже видела по его глазам, что он не прочь вернуться в спальню, чтобы понежится и побездельничать в теплой кровати, пока ребенок занят.
Если честно, и у меня был великий соблазн остаться
