— Час от часу не легче… — вздохнул Рауль.
— Погоди. — Симон направил на неизвестный истребитель бортовой видеосканер и увеличил изображение на мониторе. В глаза сразу бросились красные пятиконечные звезды на сером корпусе.
— Наши!!! — завопил радостно Ди Рэйв. — Слава России!!! Это наши!!!
— Русские? — Рауль уставился на киномагната. — Откуда?
— Из России, откуда еще! Все! Победа! ПО-БЕ-ДА!!!
Пять минут назад он был вне себя от ярости, сейчас же — наоборот.
Следом за космическими истребителями Су-307 вторым эшелоном спускались краснозвездные десантные лихтеры.
— Победа. — Симон вздохнул, откинувшись на спинку кресла. — Все. Осталось одно маленькое дело. Летим в город.
— Какое дело?
— Мы еще не нашли того, кто управлял этими чертовыми пушками.
* * *
— Люди. Назидание вам не впрок. И забываете урок, что преподносит вам Создатель. Ничего не изменилось со времен распятия Христа. Одни умывают руки. Другие жаждут крови. Третьи раскаиваются и уходят из жизни. Власть, нажива, мировое господство и банальный страх так и остались мотивами, поглощающими все. И во имя чего все это творится? Миллионы из вас причиняют своим существованием только боль и страдания всем остальным. Эксплуататоры, карьеристы, интриганы, убийцы. Матери, убивающие своих детей. Отцы, насилующие своих дочерей. Дети, ненавидящие родителей своих. Ваше существование — ошибка. Ваша жизнь — преступление. Вы любую добродетель готовы пригвоздить к позорному кресту, но считаете злом лишь зло, обращенное острием к вашей глотке. Ничто не изменилось со времен распятия Христа. Только технические средства уничтожения. Орудия смерти изменились. Стали совершеннее. А люди? Нет. Все в истории повторяется. — Дэвид размышлял вслух, словно проповедовал. Он стоял в той самой комнате, где лишил жизни Рональда Ловского. Дэймонд задумчиво смотрел на притихший, словно ждущий чего-то особенного, город. Он процитировал: — И сказал Господь. Истреблю с лица земли человека, которого Я сотворил, ибо Я раскаиваюсь, что создал их…
— Лихо сказано! А теперь подними руки вверх!
Блондин повернулся. Он совершенно не был ни удивлен, ни испуган. Только ухмылялся надменно.
— Ба, кто нас почтил своим визитом! — усмехнулся он. — Сам Симон Ди Рэйв пожаловал собственной персоной!
— А ты не паясничай. Руки подними, я сказал. — Киномагнат качнул стволом бластера.
— А если не подниму? Застрелите? — улыбался Дэвид.
— Разумеется. Ты думаешь, я шутки шучу? — Ди Рэйва раздражала и несколько сбивала с толку улыбчивость визави.
— А могу я узнать почему?
— Не надо было обстреливать телецентр фенфирийскими гаубицами.
— Вы уверены, что это моих рук дело? Позвольте, любезный, я немного введу вас в курс дела. Вот этот жмурик, — блондин указал на тело Валдиса, — и есть тот, кто нанес артиллерийский удар по телецентру. Я хотел его остановить, но опоздал. Однако в дело вмешался наш друг Рональд Ловский, мир его праху. Вот он. Ловский перенацелил орудия на здание, в котором мы все сейчас и находимся. Просто некоторые мертвее других. Мужественный поступок, надо отметить.
— И вы ждете, что я поверю в ваши россказни? Конечно, я знаю о случившемся. Ловский, к своей чести, успел отправить радиосообщение. Но вы ведь один из тех, кто тесно сотрудничал и с Зоренсоном, отколовшимся в итоге от вашего движения, и с Валдисом, который, как я вижу, доигрался окончательно.
— Помилуйте! Не нужна мне ваша вера. И не жду я от вас ровным счетом ничего, — отмахнулся Дэвид. — Скажу только одно. С таким же успехом в сотрудничестве с преступной властью можно обвинять и вас.
— Ну, насмешил! — воскликнул Симон. — Что ты корчишь из себя святого?! Между прочим, про твои ядерные заряды здесь только глухой не слышал. И для чего они предназначались, тоже все в курсе!
— Вот оно что. — Дэймонд покачал головой. — Выходит, эти боеприпасы у вас, верно? В таком случае, господин Ди Рэйв, ответьте на один вопрос. Но только ответьте честно. Какие чувства всколыхнул в потаенных уголках вашей души факт обладания подобным оружием? Вы вспомните тот самый момент и ответьте. Разве не искушали вас мысли о небывалом могуществе? Не соблазняли вас мысли превратить ваших врагов в пепел, громогласно заявив о себе на весь мир как о владельце самого страшного? Вы, человек далекий от политики, от шпионских интриг, от военной службы, вдруг видите перед собой двадцать совершенно бесхозных ядерных зарядов. О ЧЕМ ВЫ ПОДУМАЛИ?
— Не твое собачье дело! — рявкнул киномагнат.
— М-да… Воистину голливудские манеры.
— Ты мое терпение испытываешь, что ли? Я сказал: грабли свои подними и топай на выход!
— Что же вы так нервничаете, любезный? — Блондин продолжал улыбаться и начал медленно поднимать руки. — Вам не кажется, что вы излишне эмоциональны? Естественно, мы все тут в свете последних событий запарились порядочно, но вы, любезный, просто ходячий комок нервов и бог еще знает чего. Нельзя же так, право слово. Можно натворить чего-нибудь, о чем тут же начнешь жалеть. Или упустить инициативу… А?
Он резко дернул рукой, и бластер мгновенно оказался в руках у Дэймонда.
— Вот дерьмо! Скотина паршивая! — со злобой, досадой и примешавшимся к ним недоумением вскрикнул Ди Рэйв, глядя на свои немыслимым образом опустевшие ладони.
— Это вы про себя или про меня? — захохотал Дэймонд, наставив на киномагната захваченный бластер.
Симон молчал. Глупо все вышло. И прикрыть некому. Рауль, как назло, остался внизу, охранять флайер от мародеров. Впрочем, он сам убедил Карлоса, что справится один. Вот и справился…
— Не нравится, когда на вас бластер нацелен? — продолжал смеяться блондин.
— А сам как думаешь?
— Как пленник вы меня не интересуете, а убивать вас мне резона нет. Тогда поступим таким образом… — Дэвид размахнулся и вышвырнул бластер на улицу.
Ди Рэйв проводил его взглядом. Он был удивлен.
— Как сие понимать? — спросил он.
— Давайте поговорим спокойно. Без лишних эмоций и страхов. Едва ли у нас будет новая встреча и возможность побеседовать. В течение ближайшего часа весь город, а то и вся планета перейдут под контроль русских десантников, а встречаться с ними мне не хотелось бы.
— Почему это?
— Очень многое придется объяснять. Да я и привык быть в тени.
— И о чем будем говорить?
— О вас, любезный.
— Обо мне? — снова удивился Симон.
— Именно. О вас. Осмелюсь предположить, что человек вы в некоторой степени незаурядный. Но ваши таланты обсуждать мы не будем. — Дэймонд усмехнулся. — Скажу прямо: актерское ремесло — не ваша стезя. Я об ином. О ваших потаенных устремлениях. Я бы хотел видеть вас в числе своих компаньонов. Оплата будет соразмерна. А для вас это совместит приятное с полезным. И жажду приключений сможете утолить, и деньги хорошие к капиталу прибавите.
