Только вот те двадцать минут перед тем как лечь в кровать были для меня адом. Несколько раз я нечаянно открывала двери. Один раз в укутанную мраком спальню, где он спал среди смятых простыней и пару раз в залитый тусклым светом лампы кабинет. Встречалась взглядом с светлеющими глазами, и умирая вновь, захлопывала дверь. Костеря себя все больше. За то что скучаю и за то что не могу… не могу так просто отпустить.
Я не знала что творится с той стороны двери после того как она захлопывается. Как трещит по швам выдержка и рвется наружу неконтролируемая сила. Сила, что лишь чудом не уничтожила все живое в пределах досягаемости. Сила, что выбелила глаза ее хранителя. Я не знала…. не понимала… но и знать не могла. Откуда?
24.
Вечер ужина. Итон.
Стойкое ощущение, что история повторяется накрыло его с головы до ног в тот момент, когда откинув полу неудобного одеяния императорского посланника и ступил на землю перед крыльцом дома в котором ему были более чем не рады.
Его уже предупредили, что старик один. Все члены семьи укатили в направлении Нари еще вчера утром. Это беспокоило. Потому он отправил своих людей за ними и по закрытым каналам связался с Роном. Они должны быть начеку.
Что-то витало… в воздухе… предчувствие…
Опасность…
Вновь.
Переступая порог дома отца он вновь, как и в прошлый раз чувствовал. Просто чувствовал….
На пороге стоял незнакомый дворецкий.
— Где Грэмстон, — спросил он проигнорировав приветствие.
Со старым слугой он вел бы себя иначе. Этот молодой маг не был убеленным сединами старцем, подарившем мальчугану-бастарду крупицу любви.
— Разжалован.
— Где он? — повернул голову и взглянул на вышколенного слугу почти белыми глазами.
Маг дернулся, но устоял. Такие, каким стал он, пугали без преувеличения всех. И этот не стал исключением.
— Отбыл с семьей в Хамхирс. Лорд перед передачей титула пожаловал ему небольшой надел земли с постройками.
— Выясни, — бросил он одному из пришедших с ним магов. Тот не церемонясь распахнул портал прямо в холле дома.
Если это правда, то в старике осталась хоть капля человечности.
— Прошу следовать за мной. Лорд ждет вас в кабинете.
— Не трудитесь. Я знаю где он.
Произнеся это он стал подниматься вверх по лестнице. Полы его одеяния развевались, сумерки в доме становились все темнее. Свет проигрывал в неравном бою.
Его люди остановили, дернувшегося дворецкого.
Кажется эхо шагов разносилось по замершему на пороге ночи дому. Рокот неотвратимого будущего для хозяина этого места. Поступь судьбы… Неотвратимая. Слуга Императора, наделенный в этот час и в эту секундой всей полнотой монаршей власти шел огласить приговор. Своему отцу. Плоти и крови своей.
Молча открыл дверь. Вошел молча. Не приветсвуя не словом, не кивком головы. Встретился с светлыми, но далеко не настолько как его собственные, глазами родителя.
Отец отсалютовал ему.
— Это прекрасно, Итон, что у моей смерти твое лицо.
Он ничего не ответил. Лишь в центре ладони начал образовываться бордовый сгусток концентрированных частиц Оро. Черная метка. Получивший должен явиться к императору в течении отведенного срока. Не явится, умрет. Явится, отдаст свою жизнь в руки императора. И он уже будет решать его судьбу.
Итон не убийца. Сейчас. Он вестник. Посланник.
— Лорд Атрон, вам дано три дня.
Он произносит эти слова четко, ровно, как военный.
Больше в этих стенах ему делать нечего.
Но разве будет путь назад так же легок? Нет. Он знал куда идет.
Черная метка оберегает будущего смертника. Ее владелец не пострадает даже если дом взорвется. Это и спасает лорда Атрона.
Но не спасает самого посланника. Ведь он вошел под своды этого не гостеприимного дома, зная что его ждет еще одно покушение. Вновь. Ко всему можно привыкнуть, даже к тому, что в собственной спальне тебя будет ждать убийца.
Ко всему, кроме карего взгляда. Он перестал видеть ее во снах. А память о последней встрече меркла. Хоть он все еще помнил ее аромат и нежность кожи.
Они нападают.
Сила рвется из него. Ревет, разрушает, уничтожает.
Что? Разве кто-то стоял на пути?
Сегодня рядом с ним были не маги из группы поддержки, сегодня рядом были Белые. Маги, единственной целью которых было обезвреживание постигших свой предел магов. Они должны были блокировать все его силы и возможности.
Справились.
Вместо хранилища везут в дом Игвара. Порталом, потом в крытой повозке как преступника. Брат помогает перенести его в дом. Сам стягивает с него одежду. Верона суетится рядом. Ее бордовый халат, мельтешащий перед глазами, выжигает в памяти воспоминания о кровавой расправе. Запекшаяся кровь… Так привычно.
Прячущаяся за темными стеклами девушка, гладящая немытую и ядовитую тварь. Она думала, что эти стекла скроют ее взгляд… которым она поглощала его… Нет…
«… Помада…. она не мажется….»
Шансов нет… но это невыносимо… желать вернуться к ней….
Больше ничего не хочется….
— Итон…..
— Итон… не уходи…. вернись…. — где-то вдалеке прорывается голос Вероны.
Она ведьма. Она сможет…. отсрочить….
Он чувствует как женские руки скользят по его телу. Как пальцы рисуют узоры на груди, ключицах чем-то вязким. Как сила откатывает, оставляя его бесконечно слабым.
— Садись. Тебе надо выпить, брат, — бурчит Игвар и усадив его в постели выходит, бросив жене, — держи его. Я за бурбоном.
— Итон, — Верона садится на пол между ног, кладет руку на его бедро, на один из символов, что уже горят на коже, второй скользит по плечу, тихо шепча свой ведьмин заговор.
Так плохо, что хочется… и сдохнуть тоже…
— Ой! — совершенно посторонний звук…. Его не должно тут быть…голос…
