своего.
Она прижимает руку к животу. — Кения, я беременна. У меня будет семья. Ты серьезно отвернешься от меня и моего ребенка?
Мое сердце бешено колотится. Я сопротивляюсь чувству вины, которое хочет проникнуть в мою решимость и откусить от нее кусочек. Я всегда отдавалась Саше. Всегда. Это одна из причин, по которой она думала, что секс с моим парнем не повлияет на нас.
Я вздергиваю подбородок. — Я люблю тебя, Саша. Ты моя сестра, и у нас всегда будут совместные воспоминания. У нас всегда будет наша история. Но я больше не позволю тебе использовать меня и плохо обращаться со мной. Я больше не позволю тебе ходить вокруг да около и говорить мне, что я должна принять это из-за любви. Это не то, что такое любовь. И это не то, что такое семья.
— Кения, пожалуйста. — Она протягивает руку и хватает меня за руку.
Я стряхиваю ее с себя. — Меня и близко не будет на твоей свадьбе, так что не ищи меня и не надейся, что я передумаю.
Крупные слезы катятся по ее лицу. Одна за другой.
Я остаюсь неподвижной на пассажирском сиденье. — Теперь я собираюсь вызвать для тебя такси, и ты позволишь им отвезти тебя домой, потому что ты не сядешь за руль в таком состоянии. Это будет мое последнее выступление в роли твоей сестры.
— Почему ты делаешь это со мной? — Ее голос пропитан ядом. — Почему ты ведешь себя как с…
Я улыбаюсь и прерываю ее, хватая свой телефон, чтобы вызвать такси.
Она дрожит, как ураган, ее грудь поднимается и опускается.
Я открываю свою дверь. — Водитель будет здесь через десять минут. Я рекомендую тебе беречь себя. Для тебя и ребенка. — Мой взгляд опускается на ее живот. — Приятной жизни, Саша.
Когда я выхожу из машины, я слышу короткие гудки клаксона. Саша бьет руками по рулю и плачет. Сквозь тонированное лобовое стекло я вижу, как поблескивает ее обручальное кольцо.
С тяжелым сердцем я тащусь вверх по лестнице, хотя часть меня все еще хочет сбежать к моей сестре и решить все ее проблемы.
Санни вскакивает на ноги, когда я захожу в ее квартиру. — Я видела Сашу. Скажи только слово, и я спущусь туда со своей битой.
— Она беременна, — говорю я устало.
— Что? — У нее отвисает челюсть.
Я поднимаю руку. — Я действительно не хочу говорить об этом.
Санни с беспокойством наблюдает за мной, пока я бреду в ванную и прислоняюсь к раковине у стены. Слезы выступают у меня из глаз и текут по щекам.
Я ужасный человек.
Я ужасна.
Она беременна. Я нужна ей. Я должна быть рядом с ней, несмотря ни на что.
Сомнения выползают из тени и нападают на меня, как маленькие букашки. Они ползают по моей коже и впиваются в мои раны, пока они не начинают гореть.
В этот момент у меня звонит телефон.
Это Белль.
Я быстро вытираю щеки и улыбаюсь ей. — Белль, привет, детка!
— Привет, мисс Кения.
— Что случилось? — Мой голос сдавленный.
К счастью, мне не приходится говорить слишком много. Она начинает рассказывать о своем дне и берет разговор в свои руки.
Мне удается улыбнуться и кивнуть в соответствующие моменты. Она, кажется, довольна.
Через некоторое время Алистер осторожно забирает телефон у своей дочери и говорит ей пойти помочь миссис Хэнсли с ужином.
— Хорошо. — Она радостно вскакивает, ее два хвостика развеваются. — Пока, мисс Кения.
— Пока, милая.
Я ожидаю, что Алистер закончит разговор, но он изучает меня серьезным хмурым взглядом. — Ты плакала?
— Нет.
— Кения. — То, как он произносит мое имя, такое нежное и приторное, почти снова запускает водяные струи.
Я потираю лоб, не в силах скрыть свои эмоции. — Саша сказала мне, что беременна. — Одна слеза выкатывается из моего глаза. — Она попросила меня быть частью жизни ребенка, и я сказала ей… — Рыдание прерывает мои слова. — Я сказала ей "нет".
— Кения. — Его голос похож на рокот. — Черт, как бы я хотел тебя обнять.
Можете называть меня идиоткой, но я бы тоже хотела, чтобы он мог.
— Скажи мне, что я сделала правильный выбор. Скажи мне, что я не ужасный человек.
— Ты не ужасный человек, Кения, но ты человек. — Он вздыхает. — То, что ты чувствуешь прямо сейчас, говорит мне, двигаешься ли ты дальше. И если она все еще причиняет тебе боль, значит, ты не полностью исцелена. Ты имеешь право требовать дистанцироваться, пока эти раны не заживут. Ни у кого не должно быть полномочий принуждать тебя к исцелению.
Я шмыгаю носом, поднимая голову. — Ты хочешь сказать, что никого не следует принуждать? Ты?
Он смеется. — Я учусь.
Я улыбаюсь.
— Когда ты, наконец, исцелишься, ты будешь двигаться дальше. Возможно, ты даже снова впустишь ее в свою жизнь и простишь то, что она сделала.
— Я не думаю, что это произойдет в ближайшее время.
— Ну, — его губы медленно приподнимаются, — если у тебя есть кто-то еще, кого ты любишь, кто-то, кто любит тебя еще больше в ответ, возможно, будет легче справиться с болью. Мое предложение — отпустить и сосредоточить свою любовь и внимание на этом человеке.
Я смеюсь. Кто сказал, что этот человек не силен в продажах?
— Алистер, ты пытаешься выставить себя передо мной?
Его улыбка озаряет его лицо, и у меня почти перехватывает дыхание. — Кения, так уж случилось, что мне скоро предстоит поездка за пределы страны. Я буду в вашем районе на следующей неделе. — Он наклоняется ближе к камере. — Если ты не против, я хочу тебя увидеть.
ГЛАВА 22
ПАПОРОТНИКИ ЛЮБВИ
ХОЛЛАНД
В тот момент, когда я спрашиваю о встрече, слезы Кении исчезают, ее глаза бегают взад-вперед, и она неубедительно оправдывается тем, что ей нужно вернуться на работу.
Как будто я куплюсь хоть на одну строчку из этого.
Я удовлетворенно улыбаюсь. Возможно, она паникует, но я отвлек ее от разговора с сестрой.
Оценка.
— Ты закончил разговор с Кенией? — Спрашивает Иезекииль.
— Да.
— Она в порядке?
Я на сто процентов уверен, что она больше сосредоточена на том, что она сделает, чтобы защитить свою ложь, чем на свадьбе Саши с дробовиком. Это должно занять ее на некоторое время.
— Она могла бы быть лучше, но я дал ей пищу для размышлений.
— Хм.
— Иезекииль, ты можешь расставить эти тарелки? — Напевает миссис Хэнсли, передавая ему стопку тарелок.
— Конечно. — Он бредет прочь.
Миссис Хэнсли посылает ему сердечные взгляды, которые он полностью игнорирует.
Я
