его описали, мне потребуется любая помощь.
Тайнс задумчиво поглядел на Айриса. Прикрыв глаза и сжав губы, он прикидывал свои шансы. С одной стороны, власть, правление и риск быть убитым появившимися так некстати из-под земли непонятными врагами. А с другой стороны, если он откажется, то может быть убит на месте, или если его отпустят, ему придется воевать с имперскими солдатами, где также есть большой шанс умереть. Похоже, единственное правильное решение – согласиться.
– Пожалуй, я согласен, – сказал Тайнс.
– Как вы уговорите дикие племена присоединиться к имперским войскам? – спросил Айрисс, однако в голове у него вопрос звучал так: «Послушают ли тебя дикари, хватит ли твоей власти над ними?»
– Я сумею правильно донести Ваше предложение, и они его примут. Как я это сделаю, это уже мои заботы, и еще одно, – Тайнс поднял указательный палец вверх. – Вы, император, человек слова, и никто не ставит твердость ваших обещаний под сомнение, однако можно Ваше предложение сделать более весомым и перенести на бумагу, заверенную имперской печатью и подписью императора? Одна будет храниться у меня, другая у вас, – мягко, стараясь скрыть нотки недоверия в словах, сказал Майорбэк.
Император обнажил зубы в улыбке.
– Стража, приведите секретаря, – крикнул он, обращаясь к солдатам за дверью. Через некоторое время привели секретаря. Все условия были записаны, скреплены печатью и подписью. Майорбэк Тайнс со своей копией договора отправился обратно, на другую сторону «Серых Врат».
Глава VII. Решающая битва
После того, как ушел Майорбэк Тайнс, прошел целый день, прежде чем со стороны Бейленос передали послание, а именно письмо. Первые полстраницы письма описывалось, каких усилий стоило Тайнсу уговаривать вождей кланов присоединиться к имперским войскам. Однако этого оказалось недостаточно, и жители земель Бейленос отказались умирать за императора. Но есть и положительная новость: предложение императора о присоединении земель воспринялось хорошо, даже, можно сказать, радостно. Вожди не будут штурмовать «Серые Врата», а в знак благодарности за такое щедрое предложение отдадут все осадные орудия и тысячу лучших лучников.
Закончив читать, Айрис посмотрел с легкой улыбкой на Рональда и генерала Марольда, что в столь поздний час составили ему компанию в чаепитии.
– Все, как я и предполагал, – сказал император, улыбаясь, и сделал большой глоток чая.
– Они к нам не присоединятся? – возмущенно спросил генерал, непонимающе глядя на довольное лицо Таггеранга.
– Вы правильно поняли.
Марольд хмыкнул, посмотрел на Рональда, желая увидеть на его лице такое же непонимание. Однако принц держал двумя руками чашку с желтоватой жидкостью и спокойно делал маленькие глотки, каждый раз причмокивая.
Правитель увидел смятение на лице генерала и решил прояснить.
– Генерал, вы, как человек военный, должны были понять сразу выгоду ситуации, – начал говорить Айрис, поставив чашку на стеклянный столик. – Если бы дикари к нам присоединились, это могло бы подорвать моральный дух наших войск. Никто не знает, что ждать от такого союза, а постоянные переживания о предательстве и боязнь получить стрелу или нож в спину – это еще как заставит переживать имперских солдат, это первое, – Айрис снова взял чашку и громко сделал несколько глотков, чай промочил пересохшее горло.
– А второе, мы не будем переживать о нападении на «Серые Врата» в наше отсутствие. То, что они отдают осадные орудия – это гарантия того, что никто не будет штурмовать Гинвал.
И третье – это сами осадные орудия, их нам ух как не хватает, – закончил император, откинувшись на спинку стула.
Генерал почесал затылок.
– Действительно, от такого расклада есть плюсы, как я сразу не сообразил, старею, наверное, – сказал он и тяжело вздохнул.
– Вам просто нужно отдохнуть, как и всем нам, завтра отправляемся в земли Имиль, нам нужны силы, путь неблизок.
– Да, вы правы, – генерал вскочил на ноги, не допив чай. – Позвольте идти отдыхать? – военным отточенным голосом спросил Марольд.
– Идите, генерал. Отдыхайте, – кивнул Айрис.
Марольд отвесил поклон и ушел. Рональд и Айрис, отец и сын, еще немного посидели, пили чай, разговаривали, смеялись, давно у них не было такого душевного разговора. Когда чаепитие закончилось, на улице уже стояла темень и лишь луна тонким серпом освещала спящий приграничный город Гинвал.
Механизмами, что открывали «Серые Врата», не пользовались несколько сотен лет, однако в эти смутные времена их привели в действие и впервые за все время «Серые Врата» распахнулись. Двести двадцать осадных орудий и тысяча солдат в зеленых накидках и с длинными луками вошли в приграничный город Гинвал. Остальные войска Империи еще с самого утра готовились выступать. Боевые лошади были накормлены, напоены, подкованы и готовы к пути. Повозки забиты провизией, оружейным снаряжением, фонарями с маслом, сухими дровами, посудой, казанами, полевой кухней и еще много чем, что пригодится в походе. Полдня понадобилось, дабы все войска Империи выстроились в нужном порядке и были готовы выдвигаться в дорогу. На всякий случай император оставил сотню рыцарей во главе с Ларестором Скрузом, что охраняли «Серые Врата» в Гинвале, нести дальше службу, возложенную на них.
По расчетам путь к поселению вождя земель Имиль должен занять около семидесяти дней. Эйган Таррин переживал, успеют ли они до того, как предатели с Ирдиса пробьются наверх. Рональд видел переживания короля и старался всячески его поддержать, за время путешествия они явно сблизились и стали хорошими собеседниками.
Император, принц Рональд и король Эйган двигались впереди, сразу за ними ехал на гнедой кобыле генерал Марольд и пять жителей подземного мира Ирдис на металлических животных. Остальная армия растянулась на несколько миль сзади.
Через месяц, ровно тридцать дней, армия вошла в приграничный городок Идонор. Старики, охранявшие границу, потеряли дар речи, когда увидели императора, да и еще многотысячную армию позади него. После пересечения границы и войдя на земли Имиль, наступила самая сложная часть путешествия.
Продвижение давалось с трудом. Жара сводила с ума – под кольчугами и доспехами одежда мгновенно становилась мокрая и липкая. Вода во флягах стремительно заканчивалась. Тяжелое дыхание людей, фырканье лошадей разносились эхом на многие мили. Солдаты, не привыкшие к жаре, падали, теряя сознание, другие пытались охладиться, лили на себя воду, снимали шлемы, а некоторые даже умудрялись снять и сапоги. В те редкие моменты, когда армия останавливалась на привал, солдаты спешно снимали з себя все и чуть ли не голышом расхаживали по лагерю. Ветерок, что изредка радовал своим присутствием, не избавлял от жары, а напротив, обжигал кожу палящим, раскалённым воздухом.
Ночь же кардинально отличалась, ночью температура падала и заставляла кутаться в одеяла, или надевать дополнительную одежду. Перепады температуры между днем и ночью сильно подрывали состояние
