Я вздохнул и нехотя двинулся на выход. На самом деле просто не хотелось участвовать в грядущем допросе Вали. Вот что ей сказать смогу, как в глаза посмотрю? А если не было ничего такого, просто из-за выпитого лишнего сболтнул без всякого дополнительного воздействия? Пусть аргументы Альберта Павловича и представлялись достаточно убедительными, с превеликим удовольствием остался бы в палате медитировать. Активная гражданская позиция – это хорошо и правильно, но лучше бы сегодня обошлись без меня.
Только эти ничего и слушать не станут, да ещё по шее надают. И друг на друга волком глядят, что уж обо мне говорить! Попаду зазря под горячую руку.
Совсем без формальностей покинуть изолятор не вышло; капитан Городец велел организовать мою выписку старшему агенту, а напоследок сказал:
– Кирилл, как освободитесь, выясни в регистратуре, где сейчас Валентина Паль. Если не на дежурстве, уточни адрес проживания.
– Я знаю, где она живёт! – напомнил я.
– Ну да, точно! – кивнул Георгий Иванович. – Ладно, подходите потом в двадцать второй.
Они ушли, а вот меня вытащить так сразу не получилось. Заведующий поднял анамнез и лишь руками развёл: мол, чёрным по белому о подозрении на нервный срыв написано, да ещё и несомненный шок налицо, тут без полноценного психиатрического обследования никак не обойтись. Старший агент пробовал так и эдак, затем плюнул и прямо на месте оформил постановление о проведении следственного эксперимента.
– Верну пациента после выезда на место преступления.
– Это может повредить его психической стабильности, – засомневался заведующий.
Кирилл покачал головой.
– С той дозой успокоительного, что ему скормили, психической стабильности уже ничего не повредит.
Этот аргумент и решил исход дела. Мне даже форму после недолгих препирательств выдали, не пришлось больничной пижамой людей удивлять. Дальше я отпросился в туалет, а старший агент отправился в регистратуру. Встретились на лестничной клетке второго этажа, и если мой визит в уборную себя оправдал целиком и полностью, то Кирилл вернулся несолоно хлебавши.
– Её смена закончилась час назад, – сообщил он и двинулся было к двадцать второму кабинету, но дорогу загородил дежуривший в коридоре вахтёр.
– Не советую, – веско произнёс пожилой усач и убрал выставленную руку, предоставив агенту принимать решение самостоятельно.
Кирилл после недолгих колебаний отступил и достал папиросу, но всё же закуривать на лестнице медицинского заведения не стал.
– Похоже, это надолго, – вздохнул он, потерев переносицу с тонким белым шрамом, и я кивнул.
Судя по доносившимся из кабинета возгласам доцента Звонаря, того бесцеремонное вторжение в свои владения поразило до глубины души, и капитан Городец покинул кабинет каким-то совсем уж растрёпанным и взъерошенным.
– Обязательно его злить было? – выговорил он консультанту, когда мы спустились на первый этаж и вышли из вестибюля на улицу.
Альберт Павлович с лёгкой полуулыбкой развёл руками. Извиняться за своё поведение он определённо не собирался.
– Ты б ещё тигра за усы подёргал! – проворчал тогда капитан и нацепил на голову фуражку. – Ладно, куда ехать?
– В общежитие медиков. Это рядом с авточастью, – подсказал я.
– Покажешь, – приказал Георгий Иванович, и мы забрались в легковой вездеход с поднятым брезентовым верхом и тремя рядами сидений. Пассажиры сзади сидели друг напротив друга, впереди, помимо шофёра, расположился боец с ППС. Ещё на дорогу вывернул мотоцикл с люлькой; судя по красным нарукавным повязкам, сопровождать нас взялись сотрудники комендатуры.
– Все ампулы на месте, учёт и утилизация вскрытых ведутся надлежащим образом, – выдал Городец, хмуро глядя на Альберта Павловича. – Ассистент Звонаря никак не мог бесконтрольно списывать препарат. И это пробивает в твоей теории изрядных размеров дыру.
– Брось! Любую систему учёта можно обмануть, а мы лишь по вершкам прошлись, – небрежно парировал консультант. – Ты, кстати, обратил внимание, что несколько раз они заказывали дополнительные партии из-за непредумышленного боя? Невозможно определить, были ампулы в момент падения пустыми или полными, а при условии последующей герметичной упаковки перелитый препарат пару-тройку суток точно продержится без критичного изменения свойств.
Георгий Иванович раздражённо засопел, поиграл желваками, затем уставился на меня.
– Ну, Петя, больше ничего не хочешь нам рассказать? Не забыл никакой пустяковины, как после покушений, когда не соизволил упомянуть о поручении Альберта Павловича? Сэкономил бы нам кучу времени и сил!
– Не наседай на мальчика, – вступился за меня консультант. – Дело прошлое.
Но капитан так определённо не считал, невольно захотелось рассказать хоть что-нибудь, лишь бы только он перестал сверлить меня недобрым взглядом, вот и брякнул:
– Ещё Друза просил Лизавету Хорь выяснить, не я ли убил сослуживца.
– Та-а-ак… – протянул Городец, который, как видно, либо знал Лизавету Наумовну, либо был о ней наслышан. – Вот, значит, как! – Он уставился на Альберта Павловича и встопорщил усы. – А ведь Хорь – специалист высочайшего класса, иностранных операторов могла сопровождать она, а не эта девчонка!
– Да нет! – невольно вырвалось у меня. – Не может быть! Она не такая!
Внутри чуть ли не заклокотало от возмущения, и Георгий Иванович истолковал такую мою горячность совершенно превратно.
– Не тем местом думаешь! – резко бросил он.
– Она мне жизнь спасла! – заявил я, уже жалея о том, что вообще о том случае упомянул.
– Нужен был, вот и спасла!
– Перестань, пожалуйста, – попросил капитана Альберт Павлович. – Не дразни мальчика.
Но капитан лишь покачал головой.
– Я серьёзен, как никогда. Она ведь полностью соответствует твоим критериям, не так ли? Не только Друза, но и она!
У консультанта дёрнулась щека.
– Это не Лизавета. Я за неё ручаюсь.
– У вас что-то было? – полюбопытствовал Георгий Иванович.
– Слухи о её моральной распущенности действительности не соответствуют! – отчеканил Альберт Павлович.
– То есть тебе она не дала?
– Не дала, – спокойно подтвердил консультант. – И давай закроем эту тему.
– В любом случае придётся отработать и эту версию, – уже без всякого энтузиазма отметил Георгий Иванович.
– Как скажешь, – покладисто согласился Альберт Павлович и спросил: – Петя, а ты Хорь откуда знаешь?
К этому времени мне уже удалось худо-бедно совладать с эмоциями, да и секрета тут никакого не было, вот и сказал:
– Иглотерапию назначили. Ну и услышал просто, как дознаватель с ней обо мне разговаривал.
