Тогда Георгий Иванович вздохнул и махнул рукой.
– Не важно! Нам бы теперь понять, на каком этапе случилась вербовка Друзы. Затеял он всё это из-за денег или изначально действовал с подачи зарубежных хозяев.
– Поди – узнай! – вздохнул Альберт Павлович. – Но ты слышал: его предупредили. Шепнули по секрету. Теперь бы ещё выяснить – кто…
Консультант поджал губы, и его округлое лицо стало жёстким и злым.
– Вот кого надо было брать живым – так это Друзу, – заметил Городец.
– Не сыпь мне соль на раны! – скривился Альберт Павлович. – И без тебя тошно!
Тут я нашёл в себе силы усесться на носилках, устроился поудобней и откинулся спиной на задний борт. По мере удаления от Эпицентра в меня словно возвращались жизненные силы, и закралась надежда, что на сей раз обойдётся без всяких паскудных последствий вроде спазма энергетических каналов, пусть гимнастёрка на груди и задубела от подсохшей крови.
Всего так и распирало от вопросов, но задать их боялся, зазнобило даже от нервного напряжения, зубами застучал.
– Что со мной? – выдавил из себя, собравшись с решимостью.
– Жить будешь, – с лёгким намёком на усмешку ответил Георгий Иванович.
Альберт Павлович кивнул.
– Всё с тобой в порядке, даже без осложнений обойтись должно. Егерей благодари, вовремя тебя вынесли.
Я сглотнул и спросил, пусть и боялся услышать ответ:
– А Полина и Карп?
– Мертвы.
Мне стало нехорошо, накатило головокружение, но совладал эмоциями и задал, пожалуй, самый важный из оставшихся вопрос:
– И что теперь?
– А что теперь? – улыбнулся Альберт Павлович. – Подпишешь очередную стопку бумаг о неразглашении, полежишь денька три в госпитале и обратно на службу.
Почему-то стало обидно. Вроде никто ничего изначально не обещал, и жилы я рвал не за страх, а за совесть, но могли бы и подсластить пилюлю. Ну что за люди такие? Я ведь всех спас! Пусть наперерез десантникам и двигались егеря, они вполне могли опоздать или даже с ними разминуться. А я не просто в нужное время в нужном месте оказался, мне буквально через себя переступить пришлось, чтобы дело сделать! До сих пор тошно становится, как вспомню…
Но нет – плохо об этой парочке думал. Пилюлю мне и в самом деле подсластили.
– Считай, курсовой проект сдал, – подбодрил меня Георгий Иванович.
– Окончишь курсы, подумаем о твоём дальнейшем обучении, – пообещал Альберт Павлович. – Только зачёты не завали.
Последнее уточнение откровенно обескуражило, и я немного помедлил, потом всё же решился и спросил:
– А если завалю?
Альберт Павлович расплылся в улыбке, широкой и дружелюбной.
– Ты уж расстарайся, Петя. Не важно как – просто сделай. Неудачники никому не нужны.
– Зато всем нужен стимул, – поддакнул капитан Городец. – Ты слишком молод, чтобы почивать на лаврах. Работай над собой! Учись и тренируйся, нарабатывай опыт, пока есть время. Не рассчитывай на везение. Вечно везти не будет.
Я шумно выдохнул и закрыл глаза.
А что тут можно было сказать? За эту неделю точно лимит везения на годы вперёд обнулил. Не выведу способности на пик румба, не выправлю фокусировку, не проработаю энергетические каналы, упущу время – и не достигну вообще ничего. Просто не доживу до зачётов в январе.
Просто… Но нет, ничего простого тут не было, всё было сложно. Сложно и непонятно. Четыре месяца. Чтобы выйти на пик формы, у меня в запасе оставалось лишь четыре месяца, и я понятия не имел, справлюсь или нет, но в любом случае упускать выпавший шанс не собирался. Неспроста же накатило вдруг нестерпимое желание перерасти роль пешки и стать кем-то более значимым.
А почему нет? Излишне наивно и чрезмерно амбициозно?
Так в этом нет ничего зазорного для того, кому завтра исполняется восемнадцать лет.
Справлюсь!
Я – справлюсь!
