Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
— Что?! — выдыхает отец. — Что ты сказала?!
— Что слышал! Хватит уже! Все, не могу! — ору, как ненормальная, а слезы катятся по щекам. — Не могу и не хочу, слышишь!!! Люблю!!! — руки трясутся, ноги не держат, и, когда я слышу за спиной облегченный выдох Артема, меня прорывает. — Я не уеду! Хватит! Остановись, пап! Что ты творишь?! Почему?! Ну, почему ты его так ненавидишь?! А меня? А мышку?! Неужели ты не хочешь нам счастья?!
— Выговорилась?! — ревет отец. — Иди сюда! — выхватывает он из рук у меня чемодан, так дернув, что я вскрикиваю и хватаюсь за запястье.
— Убери руки, Серганов! — отодвигает меня, пряча за своей широкой спиной, Артем.
— Дима, прекрати!!! — оборачиваюсь на голос матери, которая бежит к нам через все здание аэропорта. — Остановись, Серганов, хватит уже. Ты заигрался.
И тут расплывающаяся от слез картинка перед глазами абсолютно четко выхватывает… папку!
Досье.
У мамы в руках!
— Уйди от моей дочери! — рычит отец, и я не успеваю сообразить, когда отец заносит кулак и собирается ударить Артема, но тот оказывается быстрее. Стельмах перехватывает руку отца, делает рывок вперед и впечатывает кулак отцу в нос. Слышится противный хруст, и отец падает, как подкошенный. Майя испуганно прячется за меня и ревет, вцепившись в куртку, а я хватаю Стельмаха за пальто, чтобы, не дай бог, не допустить драки.
— Все из-за тебя, щенок! — орет отец.
— Какой же ты… эгоист, Димыч, — рычит Артем, а я не успеваю даже среагировать, когда мужчина вырывается из моего слабого захвата и стремительно движется в сторону отца, который уже поднялся на ноги с явным намерением ударить снова.
— Артем!!! — кричу, прикрывая собой мышку.
— Прекратите оба! — кричит мать.
Но эти два безумца, словно не слышат нас, и, если бы не непонятно откуда появившийся Гаевский, который хватает друга и оттаскивает от отца, боюсь даже представить, чем бы все закончилось.
— Я уничтожу тебя, Серганов! — вырывается Артем, сыпля проклятиями. Его буквально трясет от злости.
— Хватит, Тёмыч! Хватит! — рычит Гай, вцепившись в друга и крепко фиксируя на месте. Краем глаза улавливаю, что к нам спешит охрана аэропорта во главе с двумя незнакомыми мне мужчинами, а вокруг уже собралась кучка зевак, которые притихли и во все глаза наблюдают разворачивающийся на их глазах спектакль.
— Серганов Дмитрий Михайлович, — слышу, словно сквозь толщу воды, от одного из тех самых мужчин. И только сейчас понимаю, что он в форме.
События закручиваются в бешеный хоровод. Вокруг суета. Голова кругом. Мышка жмется ко мне и плачет. Сзади ощущаю на плечах руки. Мама. Обнимает и гладит по голове, потому что, видимо, я тоже реву. Артем и отец переругиваются, а Гай намертво стоит между ними, не давая скатиться в разборки на кулаках.
— Вам придется пройти с нами…
— Какого…? — озирается по сторонам отец, когда к нему подходит охрана аэропорта, надевая наручники. Наручники?
Перед глазами все начинает резко расплываться, пляшут цветные круги. Состояние такое, словно я падаю. Проваливаюсь в темноту.
— Муся-я-я! — слышу крик дочери.
— Алия!
— Лия!
Шум, крики и… чернота. Падаю. Стремительно лечу в пустоту. И… все.
Глава 64. Стельмах
Захожу в уже до тошноты знакомое отделение полиции и длинными коридорами бреду в кабинет следователя, который и помог “обставить” задержание Серганова.
— Как Алия, Стельмах? — вырастает из ниоткуда Гай, на котором лица нет, — что врачи говорят?
— Более-менее. Нервы, организм ослаблен, да еще и беременность… — до сих пор перед глазами стоит бледное лицо любимой в окружении стерильной светлой больничной палаты и красные, зареванные глаза дочурки, которая перепугалась за свою мусю. — Сейчас спит, ей вкололи слабое успокоительное. Сегодня продержат ночь в клинике, а завтра можно будет забрать домой.
— Т-с-с, тормози, — машет головой Гай, — какая, мать его, беременность? — округляет глаза друг, — вы еще ляльку ждете, что ли?
Черт. Со всей этой заварухой совсем забыл сказать лучшему другу, что в нашей семье ожидается пополнение.
— Ждем, Макс, — вздыхаю и давлю из себя улыбку, потому что сейчас далеко не до радости.
— Я рад за вас, ребят! — обнимает, похлопывая по плечу, Гаевский, — надеюсь, все будет в порядке. Хватит уже, намучились.
Киваю, а внутри все словно заледенело к чертям собачьим, от страха за еще не родившегося малыша, которого, по словам врачей, если не взять под наблюдение Алию, мы можем потерять. И всю дорогу ехал, как на автопилоте, колбасит не по-детски.
— Надеюсь. Им с мышкой надо улетать в Штаты. Я уже позвонил хорошему знакомому, главврач в одной из лучших частных клиник, ее готовы принять.
— Что Лия сказала?
— Я ей не говорил. Но заручился поддержкой Веры, которая полетит вместе с ними.
— Когда?
— На завтра поменяли билеты.
— Ты?
— Пока нет. Через пару дней. Остались еще дела, — вздыхаю и запускаю пальцы в волосы, взъерошивая их и на мгновение прикрывая глаза. Дурдом какой-то. Как еще сам не свалился от эмоциональной встряски? Потому что за то время, что пережил, начиная со звонка Гая и до того момента, как нервно мерил шагами больничный коридор, поистине прошел все круги ада. А момент в аэропорту, когда я поворачиваюсь на крик Веры и вижу, что Лия падает без сознания, а мышка ревет навзрыд и кричит, будет преследовать в кошмарных снах.
— Где этот… баран? — потираю виски, в которых словно долбят барабаны.
— Серганов? В кабинете. Мы уж его не стали за решетку, хотя после такого стоило бы. И не просто на пару часов, Стельмах.
— Нет, Гай.
Дверь в соседний кабинет открывается, и я наконец-то при спокойных обстоятельствах могу увидеть того человека, благодаря которому нам и удалось разыграть весь этот “спектакль” с арестом.
— Александр Маркович, — жму руку бате Гая, — спасибо Вам за помощь.
Высокий мужик в возрасте — просто копия Гая. А верней, Макс — копия отца. Тот же хитрый, упрямый взгляд и те же ужимки. Светло-русые волосы даже в таких годах едва задеты сединой, а энергия от Александра Марковича так и прет. Поразительно, мужику почти семьдесят, а выглядит сейчас едва ли не лучше нас с его сыном.
— Да, собственно, я ничего и не делал, Артем. Все вон, — кивает мужчина головой на дверь кабинета, за которой и сидит наш “заключенный”, — сам заварил господин Серганов. Дров наломал он достаточно. Такой "послужной" список…
— Да уж.
— Какие у тебя планы касательно вот этого? — протягивает мне увесистую папку Александр. — Здешних бумажек хватит ему лет на десять минимум. А если еще ты личные претензии выдвинешь, так сказать, тут все пятнадцать.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
