Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
- Я постелю девочкам на веранде, а тебе поставлю раскладушку. Надеюсь, собака переночует на улице.
- Вы ждали нас? - опешила Ника.
- Разумеется, - хмыкнула ведунья. - Но учти, я не стану выслушивать твои идеи и тем более принимать участие в их осуществлении.
Ника кивнула. С тех пор, как она выехала из Долины, ее не переставая била нервная дрожь. Ее девочки будут счастливы. Они никогда не будут жить в коммунальной квартире, они никогда не узнают, что такое унижение, и голод, и страх перед завтрашним днем. Она отомстит тем, кто два месяца травил ее и пугал детей до обмороков, тем, кто убил Азата. Тем, кто собирался убить и их. Тем, кто заставил ее поверить в то, что смерть сладка и желанна.
И если на одну чашу весов положить благополучие ее деток, а на другую - милого, доброго плотника, то, очевидно, она выберет своих детей. Она уничтожит избушку. Чего бы ей это ни стоило. И пусть ей за это грозит тюрьма. Что случится потом - не имеет значения.
На следующее утро Ника отправилась в поселковую администрацию. Она думала, что нужная ей бумага будет стоить больших денег, но секретарша напечатала ее под диктовку за пять минут и с радостью приняла в качестве оплаты двести долларов. Да еще и посчитала совершённую сделку чрезвычайно для себя выгодной. Разумеется, бумага ничего не стоила в глазах закона, но на это Ника и не рассчитывала.
Гораздо трудней оказалось найти тех, кто согласится осуществить ее замысел. Строителей вокруг было множество, поселок разрастался на глазах, но в четырех местах ее послали довольно грубо, с присущей строителям прямотой. А в пятом покрутили пальцем у виска и молча отвернулись.
Только на следующий день ей удалось найти бригаду, которая рубила просеку на другой стороне реки, километрах в восьми от Долины. Мастер - мрачный бородатый мужик с папиросой в зубах - с сомнением глянул на фальшивое постановление поселковой администрации, хмыкнул в усы и сказал:
- Это дорого стоит.
- Сколько? - спросила Ника.
- С вызовом трейлера?
Она кивнула, и мастер назвал вполне приемлемую сумму. Правда, после оплаты наличности у нее совсем не оставалось, а есть ли деньги на банковской карточке, она не знала. Конечно, это были ее собственные деньги, но кто знает Алексея, он мог добраться и до них.
- Только… - попыталась сказать она.
- Да понял я, понял, что домик не ваш. И хозяева, думаю, будут возражать.
Она снова кивнула.
- Стас! - крикнул он. - Завтра поедешь деньги зарабатывать, хватит тут задарма горбатиться. Иди сюда, поговорим с дамочкой.
Ника не спала всю ночь - ее не отпускало нервное напряжение. Неужели она и вправду осуществит то, что задумала? Конечно, она приняла решение, а обычно она от принятых решений не отступала, но ведь еще не поздно передумать. Чем ей это грозит? Тюрьмой? Она уже свыклась с этой мыслью. Лучше сразу рассчитывать на самый неблагоприятный исход, чем обнадеживать себя иллюзиями. В конце концов, тюрьма грозит ей, а не ее детям.
За прошедшие два дня она успела вспомнить все, что знала о пребывании за решеткой. Она слишком хороша, чтобы там оказаться, она слишком утонченная для того, чтобы очутиться в обществе уголовниц и прочего отребья. Но бросить из-за этого задуманное? Нет. Чересчур многое поставлено на карту. Будущее и… прошлое. Месть не самый правильный мотив, на который стоит опираться в принятии решений, но Ника не могла справиться со своим желанием. Два месяца кошмаров - кто-то должен за это ответить, расплатиться сполна. Никто никогда не смел безнаказанно издеваться над ней!
А может, ей не хочется чувствовать себя проигравшей? Вся ее жизнь - цепочка больших и малых побед, Ника не привыкла к неудачам.
Она должна снести избушку. Это вернет ей все: утраченное самолюбие, спокойную жизнь, достаток. Почему же тогда ей до сих пор хочется отказаться от этой идеи? Почему никак не успокоиться и не уснуть?
Неужели ей жалко плотника? Но что, собственно, он теряет? Ему только кажется, будто без своей избушки он не сможет жить, это его иллюзия, его идея фикс, и ради этой идеи рисковать благополучием детей Ника не станет. И если он попробует встать у нее на пути, это ее не остановит.
Нет, в ее сердце нет места жалости. Она стиснет зубы, она зажмурит глаза, но она не откажется от своего решения только потому, что плотник имел неосторожность спасти ей жизнь. Из-за этого перечеркнуть собственное будущее было бы несерьезно.
Проснувшись, Илья выглянул в окно - впервые за последние три недели стояла пасмурная погода, накрапывал мелкий дождь. Серое небо висело низко, и в избушке было темно.
- Уныло как, - сказал Мишка, натягивая штаны, - а сегодня, между прочим, самый длинный день в году. Так всегда и бывает, самый длинный день - самый плохой.
Сережка сладко сопел и просыпаться не собирался. Под дождь всегда спится лучше, особенно утром.
- Ерунда, - ответил Илья, - может, рассосется.
- Не, не похоже, - Мишка глянул в окно, - все затянуто, нигде просвета не видно. Да и дождь мелкий, такой надолго зарядит. Не пойду работать. Мокро.
- А и не ходи, - согласился Илья, поднимаясь, - я тоже не пойду.
С того времени, как Вероника уехала и увезла детей, приближение купальской ночи перестало его пугать, но он и не подозревал, с каким нетерпением будет ждать ее. И на тебе - плохая погода. В прошлый раз, когда Мара позвала его в лес, днем погода тоже была отвратительной, а ночь полнолуния выдалась ясной и теплой. Может быть, и сегодня к ночи прояснится?
Настроение все равно было прекрасным, никакой дождь его испортить не смог.
Чего он от этой ночи ждал? Ведь не только же Мару и цветок папоротника. Но его не покидало ощущение волшебного праздника, ему непременно хотелось снова оказаться на лесной поляне, снова заглянуть в глаза Каменному лику, пить легкий хмельной напиток из лилии вместо стакана, сидеть в окружении странных существ, которые считают его не просто добрым знакомым - другом. Впрочем, и цветок папоротника он тоже хотел увидеть. Да и мысли о Маре кружили голову, как школьнику перед первым свиданием.
Илья вышел в столовую, что-то фальшиво напевая себе под нос, включил свет и открыл холодильник в поисках съестного.
- Что-то ты сегодня больно весел, - Мишка толкнул его кулаком в бок, оттесняя в сторону, - не иначе радуешься, что мы тут одни остались.
- А почему нет? - Илья подвинул Мишку обратно и покрепче взялся за дверцу. - Я первый подошел, колбаса моя.
- Да ладно, не жадничай, тут на четыре бутерброда хватит. И сыр остался.
- Ты еще не умывался, - хохотнул Илья.
- Ты тоже, - ответил Мишка.
Они честно поделили колбасу и сыр, перед тем как начать толкаться у умывальника. Илья посмотрелся в зеркальце и решил, что побреется вечером, чтобы к ночи выглядеть прилично.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
