Несчастные были околдованы и не могли не только бежать, но и просто двигаться или думать о том, что с ними вот-вот произойдет. На них были зеленые балахоны и белые колпаки.
Анаид не смотрела на них и не думала о том, что с ними сделают. Она была слишком поглощена мыслями о занятом ею высоком положении и о той огромной силе, которую она ощущала всем своим существом.
— Жертвоприношение будет совершено позже, — решила за Анаид Кристина.
Широкоплечие одиоры преклонили колени перед Избранницей и ее бабушкой, а потом встали и, склонив головы, проследовали на свои места.
У Анаид по коже побежали мурашки. Еще бы! Перед ней собрались ослепительно красивые, кровожадные и бессмертные ведьмы, готовые служить ей и подчиняться Жезлу Власти, который вот-вот окажется у нее в руках.
У Анаид закружилась голова так, словно она заглянула в бездну, над которой нависал тетцакуальк.
«Значит, вот каково оно — чувство безраздельной власти! Вот каково наслаждение повелевать!»
Кристина стала открывать ключом ковчег, в котором покоился Жезл Власти, и голова Анаид закружилась еще сильнее. Заметив Жезл, с которым она была так долго разлучена, девушка не выдержала и застонала. Анаид начала бить нервная дрожь, а ее светящаяся рука заныла почти невыносимо.
Однако, достав Жезл Власти из ковчега, Ледяная Королева не передала его Анаид, а изящной белой рукой воздела его перед одиорами.
— Вот он — Жезл Власти Великой Праматери Оры из Пророчества Треборы! — медленно и веско произнесла она. — Одия прокляла его, но он здесь — могучий и неповторимый, принадлежащий Избраннице!
По рядам одиор пронесся ропот. Некоторые из них были совсем не в восторге от того, что им придется подчиняться бывшей малолетней омниоре.
Анаид протянула руку, и все увидели исходящий из ее ладони яркий свет. Стало ясно, что Жезл Власти по праву принадлежит именно ей, но его все еще не было в ее руке и не только по причине недовольства одиор.
Кристина дрожала. Ей было невыносимо трудно выпускать из рук золотой символ власти. Жезл манил Ледяную Королеву, притягивал ее, и ей было трудно совладать с его силой.
Напрасно тяжело дышавшая Анаид тянула к Жезлу Власти свою сверкающую ладонь.
Зачарованная драгоценным Жезлом Кристина Олав, сжав Жезл в руке, впилась в него глазами.
Вдалеке лед начал переливаться первыми красками рассвета. Вот-вот встанет солнце!
Воцарилась гробовое молчание. Вдруг где-то ниже по склону завыл койот, и этот звук вывел Кристину из оцепенения.
Анаид было не вырвать Жезл у Кристины силой. Девушка вцепилась ей в другую руку и зашептала:
— Бабушка, отдай мне Жезл! Он мой!
Одиоры заволновались, и бывшие прислужницы Баалаты начали кричать:
— Отдай Жезл нам! Жезл принадлежит нам, одиорам!
— Молчать! — Кристина очнулась и замахнулась Жезлом на одиор. — Только Избранница и никто другой может распоряжаться жизнью и смертью, потому что Жезл принадлежит ей! Вы что, хотите испытать на своей шкуре его силу?! На колени, несчастные, и славьте Избранницу!
Без малейших колебаний Кристина протянула Жезл Анаид, вцепившейся в него святящейся ладонью с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку.
Закрыв глаза, девушка наслаждалась силой Жезла, разливавшейся по ее телу и возносившей ее дух в заоблачные выси. Когда ей удалось открыть глаза, Анаид убедилась, что слышит и видит теперь намного острее и лучше, чем раньше. Перед ней словно рассеялся туман. Ее взору открылись бескрайние дали.
Внезапно Анаид услышала чьи-то тихие голоса и без труда разглядела окруживших тетцакуальк множество воинственных омниор. Их не могли скрыть от взора прозревшей Анаид ни деревья, ни кусты, ни снег заоблачных вершин.
Власть Жезла была безгранична. Никто и ничто не могло от него утаиться.
Анаид ощутила себя невероятно сильной и при этом бесконечно одинокой. Она понимала, что теперь все боятся ее и ненавидят.
Жезл Власти в ее руках! И теперь ей не верят ни одиоры, ни омниоры. Ее не любит никто, кроме бабушки Кристины!
Возможно, именно поэтому Анаид почувствовала себя способной без малейших угрызений совести или сожалений удовлетворить все свои желания.
Теперь ей не писаны законы. Теперь закон — ее слово!
Теперь никто ей не указ. Никто не посмеет ослушаться ее приказаний!
Теперь она ни перед кем не должна отчитываться в своих поступках. Только перед самой собой!
Вдруг Анаид вспомнила, что обещала Деметре уничтожить Кристину. Данное мертвым слово не нарушают. А впрочем… Неужели всесильный Жезл Власти не освободит ее от нелепых и поспешных обещаний?
Громкий орлиный клекот возвестил о том, что вот-вот появится первый луч солнца. Выпрямившись во весь рост, Анаид широко раскинула руки ему навстречу. Она уже подняла руку с Жезлом, чтобы направить его на восток, когда замерла, услышав внезапно раздавшийся голос:
— Я люблю тебя, Анаид! — отразился эхом от колонн тетцакуалька голос Селены.
У девушки защемило сердце.
— Я люблю тебя, Анаид!
Это был глухой, но сильный голос ее отца Гуннара.
— Я люблю тебя, Анаид! — крикнул Рок, и девушка подскочила на месте, словно пораженная электрическим током.
Анаид тряслась, как осиновый лист, чувствуя, как испаряются ее уверенность и решимость.
Кристина замерла с невозмутимым видом, но остальные одиоры повскакали с мест, готовые покарать тех, кто осмелился осквернить церемонию. Неожиданно многие из них стали беспомощно корчиться, попав в волшебные сети, наброшенные на них омниорами, бесшумно подкравшимися по ледяному краю отвесного обрыва к самому тетцакуальку.
Святилище огласили злобные возгласы и яростные вопли.
И тут настал миг равноденствия, и первый луч солнца осветил Жезл Власти, наполнивший Анаид ощущением безграничного могущества.
Но новый крик потряс ее еще больше, чем сила Жезла.
— Я люблю тебя, Анаид! — закричала Клаудия, выведенная из оцепенения подоспевшими омниорами.
— Я люблю тебя, Анаид! — закричала Дацилия и бросилась к Анаид, увертываясь от пытавшихся поймать ее одиор.
На самом деле произошло неожиданное.
Луч солнца, проникнув сквозь Жезл, словно облил Анаид своим светом. Девушка замерла в растерянности, тяжело дыша и глядя на все вокруг совершенно новым взглядом. Анаид, наконец, почувствовала себя живой и свободной. Теперь не Жезл повелевал ею, а она повелевала им и понимала, что любовь стоит гораздо больше всех волшебных жезлов на свете.
Приблизившись к дочери, Селена со слезами на глазах попросила ее:
— Уничтожь Белую Даму! Пора!
