Роторуа, май 1901
Со дня похорон Оливии прошло уже четыре месяца, и никто в доме Паркеров ничего не слышал о Дункане. Аннабель и Абигайль решили не говорить Марианне и Пайке об истинном происхождении Дункана. Что изменится, если Марианна узнает, что ее горячо любимый внук наполовину маори? И станет ли легче Пайке, если она узнает, что величайшего препятствия для их брака никогда не существовало? Аннабель втайне надеялась, что Дункан однажды вернется и заберет свою принцессу.
Гордон же был настроен скорее скептически. Он предпочел бы прояснить ситуацию, но когда мнение сестер поддержал и Патрик, он сдался. Ему было довольно того, что Пайка чувствовала себя хорошо. К тому же девушка помогала Аннабель, разгружая ее по мере возможности, и это было очень трогательно.
Пайка постоянно заботилась о Марианне и, можно сказать, сотворила настоящее чудо. Марианна разрешала возить себя повсюду в коляске и даже обедала вместе со всеми. «По отношению к Аннабель она стала более терпимой», — подумал Гордон, когда их взгляды с Марианной пересеклись. Впрочем, «старая дракониха», как любил называть он за глаза свою тещу, смотрела на него отнюдь не дружелюбно.
— Что за кошмарную приправу ты добавила в жаркое из баранины? — рявкнула она через весь стол.
Аннабель покраснела.
— Мне нравится все, что Руиа добавляет в блюда.
— Ты позволяешь ей выбирать приправы? При мне такого никогда не было!
От материнских слов Аннабель вздрогнула.
Не помогло и то, что все сидевшие за столом единогласно подтвердили, что жаркое очень вкусное. Даже маленькая Эмили убежденно заявила:
— Я люблю все, что готовят тетя Аннабель и Руиа.
— Но это отвратительно! — продолжала возмущаться Марианна.
Пайка бросила на нее сердитый взгляд.
— Придержи язык, мама! — зарычал Гордон, понимая, что ошибся. Марианна продолжала терзать Аннабель, как и прежде.
И только Абигайль не принимала участия в разговоре. Она смотрела в тарелку, потом вдруг вскочила, торопливо извинилась и выбежала на улицу.
— Видишь, ей тоже не нравится, — ликующим тоном заметила Марианна.
— Вовсе нет! — возразил Патрик. — Она плохо себя чувствует по другой причине.
— Боже мой, что с ней такое? — испугалась Марианна.
— Пусть она тебе лучше сама скажет, — смутился тот и покраснел.
Когда Абигайль вернулась, вид у нее был измученный. Марианна испуганно уставилась на нее.
— Золотко, ты ведь не заболела? Я не переживу, если умрешь еще и ты. Слышишь?
Ответом ей стал укоризненный взгляд Патрика.
Абигайль окинула смущенным взглядом сидевшую за столом семью и наконец нерешительно произнесла:
— Я жду ребенка!
— Но уже слишком поздно! Тебе ведь за тридцать. В таком возрасте детей не рожают, — вырвалось у Марианны.
— Мама! — возмутились все.
— Я просто хотела сказать, что это очень необычно. Я была моложе, когда была беременна тобой, а ты поздний ребенок.
Абигайль застонала.
— Я так рада за тебя! — Аннабель вскочила со своего места и обняла сестру.
— А ты, ты совсем не рада? — настороженно поинтересовалась Марианна, увидев, что Эмили совершенно не собирается поздравлять мачеху.
— Еще как рада! Надеюсь, у меня будет сестричка. — Девочка улыбнулась и с гордостью посмотрела на Патрика и Абигайль.
— Это нужно отпраздновать, — заявил Гордон, когда все немного успокоились. — У меня в подвале еще осталось шампанское с Нового года. — И он вышел из комнаты.
После обеда Гордон с помощью Пайки отнес Марианну в ее комнату. Вверх и вниз по лестнице ее приходилось носить, что Гордон и делал дважды в день, нисколько не возмущаясь. С тех пор как Марианна оказалась в такой зависимости от своего зятя, она стала вести себя с ним очень мило. Он воспринимал это спокойно. Раньше он не обращал внимания на ее насмешки, а теперь пропускал мимо ушей похвалы.
За что Гордон не мог простить Марианну, так это за постоянные придирки к Аннабель. Как ему хотелось иной раз высказать теще все, что он об этом думает, но Аннабель строго-настрого запретила ему заводить разговор на эту тему.
Марианна крепко держала его за шею, пока он не уложил ее на кровать. «Как хорошо, что она такая легкая», — подумал он, осторожно кладя тещу на одеяло и собираясь выйти из комнаты.
— Спасибо, милый Гордон, ты такой сильный для своего возраста, — пропела та ему вслед.
Пайка с трудом сдержала улыбку. Она раздела Марианну перед сном, укрыла ее одеялом, а затем собралась читать историю. Пайка давно перестала рассказывать легенды маори, перешла на множество книг, которые сама поглощала в огромных количествах. У Патрика была хорошая библиотека, и он разрешил девушке пользоваться ею по своему желанию.
Сегодня Пайка читала «Странную историю доктора Джекилла и мистера Хайда», роман, который, по ее мнению, совсем не годился для чтения на сон грядущий, но Марианне история нравилась. Пайка почитала какое-то время, затем обратила внимание, что сна у Марианны ни в одном глазу, решительно захлопнула книгу и поднялась.
— Спокойных снов, Марианна. Я вернусь ближе к вечеру, и мы прогуляемся к озеру, — заявила она. Женщина заворчала. Было ясно, что она с удовольствием послушала бы еще.
— Как ты думаешь, это нормально, что Абигайль родит в таком возрасте? — вдруг спросила она.
Пайка улыбнулась.
— Конечно, это же чудесно. Она будет отличной матерью! А теперь спи!
Девушка торопливо вышла из спальни Марианны. Как ни радовалась она позднему счастью Абигайль, но с самого обеда ее занимала одна мысль: будут ли у нее когда-нибудь дети. И, самое главное, от кого? Сначала она не захотела пакеха, потом маори. Милый Маака! Она попыталась представить себе его лицо, но ничего не вышло, поскольку перед внутренним взором возникли ровные черты Дункана. Она улыбнулась. Конечно же, она знает, от кого хочет иметь детей…
Внизу, в гостиной, она столкнулась с Аннабель. Та прятала что-то за спиной. Щеки у нее покраснели от волнения.
— Как хорошо, что я тебя встретила, — прошептала женщина. — Я думаю, не подарить ли Абигайль что-нибудь для ребенка. — И она, явно стесняясь, показала девушке маленькую тряпичную куклу.
Пайка огорченно уставилась на нее.
— Да, я знаю, она старая и оборванная. Я не собираюсь дарить именно ее. Просто хочу сделать похожую, — извиняющимся тоном пояснила Аннабель.
А Пайка мысленно унеслась далеко-далеко. В душе всплывали смутные детские воспоминания. Она осторожно протянула руку, любовно погладила куклу и пробормотала:
— У меня тоже была такая кукла. Совсем такая же.
