– Послушай. – начинаю я грубо, и тут же осекаюсь: это Саманн. Его глаза широко раскрыты, как у ребенка, который очарован сказкой.
Я молча поворачиваюсь вперед.
Тени гор справа и слева сливаются за кормой. Мы оказываемся внутри темного логова. Отблеск неба исчез, вода потемнела. И почти сразу после этого просветлел горизонт впереди по нашему курсу. Бухта раскрылась, и совершенно гладкая поверхность спокойной воды вновь отражает сияние неба. Создается впечатление, что море подсвечено снизу, из-под воды.
– Мы внутри! – передаю я вниз.
Никакого ответа. Но мне кажется, как будто вся лодка затаила дыхание, и даже шум двигателей стал тише.
Бухта большая. И хотя горы, которые его обрамляют, высоки, на удалении они выглядят всего лишь как плоская цепь дюн.
Медленно, осматриваясь по сторонам, мы продвигаемся вглубь бухты.
Вот – несколько огней. Как упавшие звезды, они мерцают над самой водой. Я чувствую, как в висках стучит кровь. Но это только танкеры, стоящие на якоре.
Наконец. там. силуэт линкора во весь профиль! Четкий, резко очерченный, как черной тушью на фоне светлого неба: башенная мачта, высокая дымовая труба и позади нее вторая мачта, высокая и изящная.
Ближе, еще ближе к нему.
В такие минуты чувства отключаются. Остается только холодная, расчетливая мысль об охоте на этого громадного стального зверя, к которому крадучись подбирается лодка. Дать волю чувствам – значит погибнуть.
Все ближе. Теперь уже отчетливо видны купола орудийных башен, из которых угрожающе торчат стволы орудий. Корабль с затемненными огнями покоится на воде, как спящий великан.
– Линкор класса «Ройал Оук», – шепчу я, и Эндрасс согласно кивает.
Еще ближе. И внезапно из-за линкора появляется силуэт второго линкора, столь же могущественного, как и первый. Постепенно форштевень «Ройал Оук» сдвигается в сторону, и перед нами предстают его палубные надстройки: передняя орудийная башня, мачта. Это «Рипалс».
Мы должны атаковать сначала его, так как «Ройал Оук» совсем рядом с нами и никуда не денется.
– Приготовить все торпедные аппараты!
Команда, повторяясь многократно, как эхо, проносится через лодку в торпедный отсек.
Слышно шипение сжатого воздуха, шум воды, поступающей в трубы торпедных аппаратов, металлические щелчки, с которыми взводятся боевые рукоятки. Затем доклад:
– Аппарат номер один готов!
– Аппарат, товсь!.. Аппарат, пли! – командует Эндрасс.
Сила отдачи сотрясает лодку: торпеда вышла.
Только бы она попала. она должна попасть. силуэт был в перекрестье.
Внизу Шпар ведет отсчет времени: «Пять секунд. десять секунд. пятнадцать секунд.»
Время тянется бесконечно. В лодке – полная тишина. Только голос Шпара, размеренно, как тяжелые капли: «. двадцать секунд.»
Взгляд застыл на цели. Но стальная крепость все так же возвышается в ночи, молча и неподвижно.
Внезапно в носовой части «Рипалса» поднимается столб воды и сразу после этого доносится грохот взрыва.
– Он нашел свою участь, – говорит Эндрасс.
У меня нет времени ответить ему.
– Аппараты номер., товсь!
Я разворачиваю лодку на «Ройал Оук». Мы должны торопиться, иначе прежде, чем мы сможем выполнить следующий выстрел, обстоятельства могут оказаться против нас.
– Руль лево пять!
Лодка медленно поворачивает влево.
– Держать на середину корабля!.. Так держать!
Мы держим курс точно на середину «Ройал Оук». Все сильнее вырастает его громадина с высокими палубными надстройками.
Шмидт удерживает курс так, как будто бы он сам видит цель. Нить прицела все время точно пересекает середину корабля. Пора!
– Аппараты номер., пли! – командует Эндрасс.
Снова сотрясение отдачи, и снова Шпар начинает свой монотонный отсчет: «Пять секунд. десять секунд.»
Затем происходит нечто невероятное. Такое, что не видел никто и никогда, а увидев, не забудет до конца своей жизни.
Там вздымается лавина воды. Как если бы внезапно всплеснулось само море. Глухие звуки взрывов следуют один за другим, как бой барабана, сливаясь в единый грохот, рвущий барабанные перепонки. Снопы огня, синие, желтые, белые и красные, вздымаются непостижимо высоко. Небо исчезает за этой огненной преисподней. В ярком пламени огня ввысь, как огромные птицы, взлетают и обрушиваются обратно в воду черные тени. Это громадные обломки надстройки, мачт, мостика, дымовых труб. Там, куда они падают, поднимаются многометровые фонтаны воды.
Мы попали, по-видимому, прямо в артиллерийский погреб, и смертоносный груз на этот раз разорвал тело собственного корабля.
Я с трудом отрываюсь от бинокля. Во мне все оцепенело, как будто бы распахнулись врата ада, и я заглянул в прямо в преисподнюю.
Взгляд вниз, в центральный пост. Там – сумеречная тишина. Слышатся только работа машин, монотонный голос Шпара и доклады рулевого. И я ощущаю, как никогда до этого момента, какая тесная связь объединяет весь экипаж, сколь невероятное дело они сумели сделать, выполняя каждый свой долг, даже не увидев ту цель, которую они поразили, и готовые, если будет необходимо, умереть под водой.
Я кричу вниз:
– Он готов!
Секундное молчание. И затем восклицания и крики, сливающиеся в единый животный рев, как будто бы он исходит от самой лодки, рев, в котором находит разрядку страшное напряжение последних суток.
– Тихо! – что было силы, ору я вниз.
Лодка умолкает. Снова слышен голос Шпара:
– Поворот влево на курс тридцать градусов!
И через некоторое время доклад рулевого:
– Легли на курс.
Фейерверк постепенно угасает. Слышно еще несколько отдельных взрывов. Однако оживает вся бухта. Вспыхивают прожекторы, снопы света в бешеной пляске ощупывают поверхность бухты и снова гаснут. Огни мечутся туда и сюда, некоторые из них совсем близко от нас. Низко сидящие над водой, они перемещаются очень быстро: это торпедные катера или охотники за подводными лодками. Их беспорядочное блуждание напоминает рой стрекоз. Они ищут нас, и горе нам, если кто-нибудь из них нас обнаружит!
Последний взгляд. Корабль умирает. И вокруг, насколько можно видеть, нет больше ни одной стоящей цели. Только наши преследователи.
– Лево на борт! – командую я. – Обе машины, самый полный вперед!
Остается только одно: незаметно выскользнуть из этого адского котла и благополучно вернуться домой, сохранив лодку и экипаж.
Темные силуэты гор снова смыкаются вокруг нас. Течение, которое в узком проливе набирает силу быстрой реки, теперь препятствует нашему продвижению вперед. Машины работают на полных оборотах. И все же кажется, что мы движемся буквально со скоростью пешехода. Иногда даже создается впечатление, что мы застыли на месте, как рыба в горном ручье.
