Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
Один раз в Чикаго у меня в номере гуляла большая тусовка, толпы вертихвосток — личные группи Фредди. Они у меня околачивались уже двенадцать часов, и меня начинало воротить, я им все намекал, что пора, но они не реагировали. Я хочу очистить помещение, а меня никто не слушает. Все, уебывайте. Я их уговаривал по-хорошему минут пять. И тогда — бах! — пальнул в пол. Ронни Вуд с Крисси, его первой женой, тоже присутствовали, так что я знал, что у них в номере никого — он был прямо под моим. И тогда комната сразу очистилась — всё смешалось в облаке пыли, юбок и лифчиков. Что меня поразило после этого: я засовываю пушку обратно, жду, когда появится охрана или копы, — и ни хуя, ни одной живой души! Сколько раз срабатывали эти хлопушки в номерах, и никогда, ни разу не объявлялась ни охрана, ни полиция. По крайней мере в Америке. Я должен покаяться, что слишком часто хватался за оружие, — но я тогда был сильно оторван от реальности. Я с ним завязал, когда завязал с препаратами.
Фредди много кто не любил; менеджмент вообще его не переваривал. «Кит с ним доиграется». Разные люди, например наш менеджер Питер Радж или наш адвокат Билл Картер, считали, что присутствие Фредди — это большой риск. Но Фредди не просто все время балдел и гонялся за удовольствиями. Он жил с прекрасной жизненной установкой: надо оставаться самими собой, остальное неважно. В чем-то Фредди принадлежал 1960-м, и в нем было это бесстрашие: барьеры придуманы, чтобы их ломать. Кем мы будем, если стансы прогибаться перед каждым говенным копом, перед каждым правилом, которое диктует общество. (С правилами с тех пор стало только хуже. Фредди бы сегодня плевался.) Короче, поскребем обертку, проверим, что у этих людей внутри. И обычно выяснялось, что внутри у них мало чего похожего на твердые принципы. Стоило на них попереть, и они тут же сыпались.
Мыс Фредди знали, что можем дать друг другу. Фредди меня оберегал. Он умел фильтровать нежелательный народ из толпы, которая с нами кочевала. Я могу понять, почему в чужих глазах Фредди Сесслер выглядел угрозой. В первую очередь он был очень близок ко мне, а это значило, что его не так-то легко взять в оборот. И, по сути, на девяносто процентов это уже было барьером само по себе. Ну, еще я слышал истории, как Фредди меня обдирает — загоняет билеты налево и так далее. Ну и хули? При том, как он мне улучшал настроение, какой он был мне друг? Да пожалуйста, старик! Да блядь, загони их хоть все!
На ближайшие года четыре я осел в Швейцарии. Франция отпадала по юридическим причинам, Британия — по налоговым. В общем, в 1972-м мы перебрались в Виллар — это в горах над Монтре, к востоку от Женевского озера, такой очень скромный, уединенный городишко. Там можно было скатываться на лыжах прямо к заднему крыльцу, я лично это проделывал. Дом мне подыскал Клод Нобс, мой знакомец, основатель Джазового фестиваля в Монтре. Я свел там знакомство еще кое с кем — с Сандро Сурсоком, например, который стал мне близким корешем. Он был крестный сын Ага-хана и сам по себе прикольный пацан. Потом еще Тибор — его отец как-то был завязан с чехословацким посольством. Типичная славянская морда, и блудливая к тому же. Теперь живет в Сан-Диего, разводит псов. Они с Сандро тусовались вместе — торчали у местного женского колледжа, приглядывали себе кого-нибудь из выходящих студенток. Отрывались как могли. И все мы рассекали на крутых тачках — в моем случае это был Jaguar E-type.
Я в тот период сделал одно заявление в интервью, которое стоит здесь воспроизвести. «До середины 1970-х мы с Миком были неразлучны. Мы принимали все решения за группу. Собирались вместе я покатился своим путем по наклонной в страну Дурьляндню, а Мик поднялся вверх на понтолетах. Нам приходилось разбираться с миллионом накопившихся проблем, которые все имели отношение к тому, кто мы есть и через что мы прошли в шестидесятые».
Мик иногда приезжал в Швейцарию проведать меня и поговорить про «экономическую реорганизацию». Половину времени мы просиживали за обсуждением налоговых адвокатов! Какие хитрости в голландских налоговых законах, например, по сравнению с английскими или французскими. И все эти собиратели налогов у нас на хвосте. Я просто старался представить, что меня это не касается. Мик здесь был немного более практичным: «То, что мы сейчас решим, в будущем отразится ля-ля-ля-ля-ля». Мик хватался за трос, выбирал слабину, я хватался за шприц, выбирал раствор Моих лечении не всегда хватало на послегастролыюе время, на те месяцы, когда я сидел без работы.
Анита завязала, когда ходила с животом, но, как только дитя родилось, она тут же взялась за старое, причем всё больше и больше. Ну, по крайней мере мы как-то смогли отправиться вместе в дорогу, прихватив детей, когда пришла пора ехать на Ямайку записывать в ноябре 1972-го Goats Head Soup.
Я в первый раз побывал на Ямайке в 1969-м — взял несколько выходных, остановился на курорте под названием Френчменз-коув. Ритм там гремел во всех окрестностях Регги, рок-стэди и ска бесплатно. В этом конкретном районе ты жил не слишком близко к населению — вы тут кучковались с белой компанией, изолированно от местной культуры, если только специально не выбираться и не искать. Потом довелось познакомиться с кое-какими приятными людьми. Я слушал много Отиса Реддинга тогда, и ко мне постоянно подходил народ, говорил: «Как здорово». Выяснилось, что на Ямайке ловили только две радиостанции из США — единственные, от которых туда дотягивался достаточно четкий сигнал. Одна вещала из Нэшвилла и понятное дело, играла кантри. А вторая была новоорлеанская, тоже с неимоверно мощным лучом. И когда я вернулся на Ямайку в конце 1972-го, я понял, чем они занимались все это время — они наслушались обеих станций и состыковали их в музыке. Послушайте Send Me the Pillow That You Dream On, регги-версию, которая тогда появилась в исполнении Bleechers. Ритм-секция там новоорлеанская, голос и сама песня — нэшвиллские. Ты практически получал рокабилли, черное с белым, которые удивительно склеивались вместе. Мелодии одного с битом другого. Это была та же самая смесь белого и черного, которая родила рок-н-ролл. Я тогда сказал: ну, блин, считай, пора переселяться!
Ямайка в ту пору была не то что сейчас. К 1972 году место цвело и колосилось. Wailers только что подписали контракт с Island Records, а Марли едва начал отращивать дреды. Джимми Клифф не вылезал из кинотеатров со своим «Тернистым путем». Как-то в Сент-Эннс-бее зрители на титрах начали палить в экран в очень хорошо понятном (мне) приступе бунтарского ликования. Экран все равно уже был дырявый — после спагетти-вестернов, которые тогда гремели вовсю. Оружия у народа в Кингстоне было навалом. Город распирало от энергии экзотического типа — супергорячих вибраций, которые в основном происходили из скандально известной конторы Байрона Ли Dynamic Sounds. Она была выстроена как крепость с белым штакетником по периметру — в фильме это видно. Саму вещь The Harder They Come Джимми Клифф сделал в том же помещении, где мы писали какие-то вещи Goats Head Soup и с тем же звукорежиссером Майки Чунгом. Классная четырехканальнля студия. Там точно знали, где правильно ставить барабаны, и для доказательства — хуяк-хуяк— просто приколотили к полу сиденье ударника!
Мы все кантовались в отеле Terra Nova, который раньше был кингстонской резиденцией Криса Блэкуэлла[147]и его семейства. Ни Мик, ни я не могли в тот момент получить визу в Штаты, что частично объясняет, почему мы вообще оказались на Ямайке. Мы съездили в американское посольство в Кингстоне. Послом был один из никсоновских халуев и у него, очевидно, имелись на наш счет распоряжения, к тому же он нас терпеть не мог. А мы вообще-то просто хотели получить визы. В ту же секунду, как мы вошли, стало понятно, что виз нам не видать. Но даже так пришлось выслушивать его изрыгания. «Такие как вы...» — он нам целую лекцию прочитал. Мы с Миком только переглядывались: мы что, все это в первый раз слышим? Потом мы разузнали из переговоров о визах, которые от нашего лица вел Билл Картер, что досье на нас у них было очень хлипкое — немного вырезок из таблоидов, пара громких заголовков, репортаж про то, как мы помочились на стену. А посол делал вид, что перебирает бумаги, говорит про героин, все никак не унимался.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
