Тамара вышла из зала. Воцарилась томительная тишина. Все смотрели на Эрин, словно ожидая от нее чего-то.
— У вас ничего не выйдет, — безучастно сказала она. — Коннор — благородный и порядочный человек. Это известно всем, кто его знает. Но вам этого не понять. Вы просто гнусные твари, питающиеся падалью.
Габор взглянул на Новака, тот кивнул, и садист извлек из коробки, стоявшей на столе, пару толстых резиновых перчаток.
Эрин попятилась, но он схватил ее за волосы и сильно ударил по лицу. Она отлетела к стене, ударилась затылком и сползла на пол, ощущая во рту вкус крови. Ее били впервые в жизни, и от боли и шока она едва не потеряла сознание.
— Габор вынужден принять меры предосторожности, — продолжал издеваться над ней Новак. — Хотя, разумеется, ему было бы приятнее обойтись без резиновых изделий, соприкасаясь с вашим телом. — Он приблизился к Эрин и с усмешкой промолвил: — Не бойтесь меня, на этот раз я буду только зрителем, чтобы не выдать себя. На вашем обезображенном трупе эксперты найдут кровь, сперму и волосы Коннора. И его кожу у вас под ногтями.
— Никто не поверит, что он мог совершить что-то подобное! — вскричала Эрин. — Все знают, что он не способен на такое.
— Вы уверены? А я готов разубедить вас в этом. Его найдут мертвым, с пистолетом во рту, рядом с вашим бездыханным телом. Как только обнаружатся следы сексуального насилия, дело закроют. Все уже сейчас уверены, что он свихнулся. И даже вы, милейшая мисс Риггз.
Эрин встала на колени и с презрением бросила ему в лицо:
— Вас все равно будут искать! Моя мать знает, куда я поехала!
— Ты заблуждаешься, — перебила ее Тония. — Перед встречей с тобой я позвонила Барбаре и поинтересовалась, почему тебя нет дома, хотя мы собирались вместе поехать к мистеру Мюллеру. Так что твоя мамочка думает, что ты где-то запропастилась.
— Какая же ты все-таки дрянь! — прошептала Эрин.
— Никто не станет меня разыскивать, — злорадно заметил Новак. — Тем более что факт смерти Мюллера подтвержден судмедэкспертами. Мне следовало бы давно инсценировать свою смерть, но я слишком привык к своей внешности. Проклятая самовлюбленность! Вечно она осложняет нам жизнь…
— Но как вам удалось стать Мюллером? — спросила Эрин.
— Испытываете мое тщеславие на прочность? Мне трудно воздержаться от бахвальства. Я украл жизнь у Клода четырнадцать лет назад, но совершенно не терзаюсь чувством вины в связи с этим. Почему? Да потому, любезная Эрин, что он практически не жил. Я искусственно поддерживал его существование, поскольку нуждался в его живом биологическом материале, чтобы подменить образцы его ДНК в базе данных на свои, когда это потребуется. Все эти годы Мюллер пребывал в коме, вызванной инъекцией большой дозы наркотика. Мне осталось сделать еще одну маленькую хирургическую операцию, и я смогу предстать перед миром. Возможно, я даже сделаю пожертвование институту Хапперта, при условии, что они назовут новый корпус музея вашим именем, увековечив таким образом вашу память. Ну разве это не трогательно?
— Вы дьявол! — воскликнула Эрин.
— Вовсе нет! — обиженно возразил Новак. — У меня чуткое и доброе сердце. Время от времени я проведывал Клода, если мне это позволяли обстоятельства, и, взяв его за руку, рассказывал ему о своих свершениях. Говорят, что на уровне подсознания люди, впавшие в кому, воспринимают слова. Да вы и сами это знаете не хуже меня!
Эрин умудрилась наконец сесть и произнесла с изумлением:
— Значит, вы следили за мной все время, пока Коннор лежал в больнице? Как это низко!
— Вы сами навели меня на эту мысль своей преданностью Коннору. А он подал мне другую интересную идею, искалечив Габора. Вам было суждено уничтожить друг друга! Покончить же с вашей матерью и сестрой было совсем просто. Как и с вашим отцом. Но с вами мне пришлось повозиться, вы слишком упрямы, принципиальны и целеустремленны, вас не так-то легко сломить.
— Значит, вы подстроили все это, чтобы наказать моего отца за то, что он подвел вас, а Маклауда — за то, что он выследил вас и арестовал? И это все? — спросила Эрин.
— На этом я не успокоюсь, — самодовольно сказал Новак. — Я расправлюсь и с братьями Маклауд, Шоном и Дэви. Узнав о позоре Коннора, они будут раздавлены. С их репутацией тоже будет покончено. Их я уничтожу по одному, играючи. Затем я позабочусь о Сете Маки и его молодой жене. Всякий дерзнувший встать у меня на пути будет сурово наказан. Но так, что никто не догадается, что это сделал я. Потому что меня больше не существует в природе, я перевоплотился!
— Выходит, против меня лично вы ничего не имеете?
— Нет. Потому что вы не способны меня обидеть, у вас добрая душа. Вы и мухи не обидите.
— Вы заблуждаетесь на мой счет! — с вызовом возразила Эрин, пытаясь встать. — В последнее время я сильно изменилась: перестала застилать по утрам постель, мыть посуду, стала часто выходить из себя, даже сквернословить…
Новак расхохотался.
— Какая трогательная бравада перед лицом смерти! Вы меня почти разжалобили. Почти, — повторил он, взглянув на Габора.
Внезапно на Эрин снизошло озарение. Она отчетливо поняла, что представляет собой Новак: он был воплощением ее ночных кошмаров, причиной ее бесконечных попыток навести порядок в своей жизни и сдержать наступающий на нее хаос. Неравная борьба закончилась тем, что она очутилась в логове этого чудовища.
Всю свою жизнь Эрин панически боялась хаоса. И вот теперь, когда ей оставалось жить всего несколько минут, она решила, что больше не станет поддаваться страху. Она будет создавать свою собственную реальность насколько хватит сил. Она расправила плечи и спокойно промолвила:
— Ваш план, Новак, обречен на провал! Он далеко не безупречен.
Взглянув на нее с легким изумлением, Новак попросил ее пояснить свое утверждение.
— Вы хорошо изучили сильные и слабые стороны своих жертв, — сказала Эрин. — Но не учли одно важное обстоятельство. Люди со временем набираются опыта и меняются. Для вас же окружающий мир застыл, вам все кажется мертвым. Вы не можете измениться, потому что ваша душа давно мертва.
Поэтому вы так ненавидите нормальных людей. Будь я святой, я бы простила и пожалела вас, но я простая смертная и поэтому я вас проклинаю. Вы — жалкое ничтожество, гниющее заживо.
— Ударь ее еще раз, — вздрогнув, приказал Новак Габору. Габор замахнулся. Эрин прижалась к столу спиной, прикрыв лицо руками.
Внезапно свет в зале погас. Изображение Коннора на экране монитора тоже. Помещение погрузилось в полумрак.
Глава 25
Кто-то хлестал его по щекам и что-то взволнованно говорил ему, почти кричал. Он хотел приказать этому настырному человеку замолчать и оставить его в покое, но язык, губы и зубы ему не подчинялись. Перед глазами стояла кровавая пелена. Наконец она трансформировалась в белый овал лица, с изумрудными глазами и полными губами.
