Сон никогда не менялся.
Парусная лодка ее отца медленно отчаливала от берега. Тучи сгущались. Становилось темнее. Порывы ветра взбивали белую пену на поверхности черной воды и выплескивали к ее ногам. Где-то в глубине ее существа зарождался тяжелый, мучительный ужас. Она смотрела, как лодка уплывает все дальше и дальше. Вспыхнула молния. Загремело.
Затем она стояла с отцом перед черным мраморным обелиском. Отец обнимал ее за плечи, а его красивое лицо было бледным и печальным. Он указал рукой на обелиск. Она поняла, что это надгробие.
Ее пронзило страхом. Это было его надгробие.
Она склонилась над камнем, чтобы разобрать имя и даты жизни. Резьба на мраморе казалась влажной и темной. Более того, темная жидкость сочилась из камня. Она медленно струилась гранатовыми ручейками по полированной поверхности мрамора, оставляя за собой подтеки. Кровь.
В ужасе она обернулась к отцу, но вместо него рядом стоял ее дядя Виктор, с холодными серо-голубыми глазами и белыми зубами, острыми, как у акулы. Его тяжелая мускулистая рука обнимала ее за плечи, сжимая так сильно, что становилось трудно дышать. Ее легкие готовы были разорваться.
Она проснулась, задыхаясь и дико всматриваясь во тьму. Крик застрял в горле. Она попыталась отдышаться, стараясь заставить свое сердце биться ровнее.
Как долго еще она сможет сопротивляться этому сну, прежде чем он сведет ее с ума?
Глава 1
Монитор излучал зловещий матово-голубой свет, но мозаика окон на экране упрямо оставалась темной. Сет Маккей глянул на часы и нетерпеливо забарабанил пальцами по системному блоку. Ее расписание никогда не менялось. Она должна быть дома с минуты на минуту.
Впрочем, были дела и поважнее. У него накопилась не одна сотня часов аудио — и видеоматериала для обработки. И, даже учитывая новые цифровые фильтры Керна, на анализ уйдет уйма времени. Можно было просмотреть сигнальные дисплеи или проверить другие системы наблюдения, но уж точно не тратить время на то, чем он занимался сейчас.
И все же он сидел и тупо смотрел на экран, пытаясь унять охватившее его напряжение. Сотни часов оцифрованного видео, что накопились в файле на нее, не могли решить проблему. Она нужна была ему живой и невредимой прямо сейчас.
Как наркоману нужна его доза.
Он сплюнул на пол и выругался, отгоняя от себя пришедший на ум образ. Ничего ему больше не нужно. Уже не нужно. Когда Джесси умер, он пересмотрел всю свою жизнь. Он стал холоден и бесстрастен, как киборг. Его пульс не менялся, его ладони не потели. Его цель была ясна и конкретна. Она вела его как путеводная звезда. Первое, что Сет решил сделать с тех самых пор, как десять месяцев назад Виктор Лазар и Курт Новак убили его брата Джесси, — это уничтожить их. Ему казалось, что добиться этого в одиночку равносильно чуду. Но все изменилось три недели назад.
Вторым пунктом в его плане стояла женщина, что в эту самую минуту входила в помещение, за которым наблюдал Сет.
Сигнальная камера в ее гараже, настроенная на свет и движение, ожила. Он посмотрел на часы. Девять пятьдесят одна. Она работала в офисе с семи утра. Он наблюдал за ней и через камеры, которые установил в «Лазар импорт энд экспорт», но это было далеко не то же самое. Ему нравилось, когда она полностью находилась в его распоряжении.
Машина заехала в гараж, свет фар погас. Она сидела в машине так долго, что камера отключилась и окно на мониторе вновь стало темным. Он выругался сквозь стиснутые зубы и сделал пометку, чтобы не забыть перепрограммировать отключение камеры по умолчанию с трех до десяти минут. Но тут же заработала инфракрасная камера. Ее изображение опять появилось на мониторе в неестественных зеленоватых тонах. Она сидела еще минуты две, бездумно глядя перед собой, прежде чем вылезла из машины.
Несколько секунд ей понадобилось, чтобы открыть дверь и пройти на кухню. Она налила себе стакан воды, сняла очки в роговой оправе и потерла глаза, схватившись одной рукой за край раковины, чтобы не упасть. Она запрокинула голову, чтобы допить воду, выставляя напоказ свое нежное белое горло.
Должно быть, очками она пыталась придать своему взгляду жесткость. Но это ей не помогало. Камера, которую он спрятан в часах плиты, вырисовала ее бледное лицо, ее упрямый подбородок, круги под глазами.
Он сфокусировал видоискатель на ее глазах. Ее брови и длинные ресницы сильно контрастировали с бледной кожей. Он бы принял ее за крашеную блондинку, если б не знал слишком хорошо, что у нее натуральные светлые кудри. Она закрыла глаза. Ее макияж поистерся. Видно было, что она сильно устала.
Еще бы, быть новой сексуальной игрушкой Лазара оказалось гораздо утомительнее, чем она рассчитывала. Интересно, как она с ним спуталась? Понимала ли она, во что ввязалась? Большинство людей, попавших в его сети, погрязали безнадежно. Но к тому моменту, как они это осознавали, было уже слишком поздно.
Объективных причин продолжать наблюдение у него не было. Взломав ее личное дело в компьютере, он обнаружил, что «Лазар шиппинг» нанял ее с месяц назад как секретаршу исполнительного директора. Если бы не тот факт, что она поселилась в доме бывшей любовницы Лазара, то он и вовсе не обратил бы на нее внимания.
Как ни странно, Лазар не посещал этот дом с тех пор, как она поселилась здесь, по крайней мере пока. Она приезжала сюда каждый день после работы, лишь иногда заглядывая по дороге в магазин или в прачечную. Транспондер[1], который он установил в ее машине, показывал, что она никогда не ездила другой дорогой. Она звонила маме раз в неделю, но та ни сном ни духом не знала о продвижении дочки по карьерной лестнице. Да оно и понятно. Кому захочется говорить семье, что тебя содержит богатый бандит, чтобы периодически развлекаться. Она никого не знала в Сиэтле. Никуда не ходила. И вообще не вела никакой социальной жизни.
Как и он сам.
Ее большие призрачные глаза цвета серебра смотрели не мигая. Он тревожно наблюдал за ее лицом, увеличенным в видоискателе. Она выглядела… Боже, «мило» — вот единственное слово, которое приходило на ум. Он поморщился. Никогда еще он не испытывал угрызений совести оттого, что подглядывал за людьми. Когда он мальчишкой читал комиксы, то легко выбрал себе любимого героя-мутанта: глаза-рентгены и руки до пола. Для такого параноика, как он, это был самый лучший типаж. Знание — сила, а сила — это хорошо. Он построил неплохую карьеру на своей философии. Джесси, пока был жив, частенько подтрунивал над ним по этому поводу.
Оставаться холодным и бесстрастным. Киборгом. Еще один герой комиксов. Он вообще любил комиксы. Все эти мутанты были такими искаженными, нечеловеческими, враждебными. Он черпал в них силу.
