— А чем будешь занят тем временем ты? — с подозрением спросил Хендрик.
— Тем, чем был занят последние две недели, — ответил Дезмонд с презрением к самому себе. — Буду пить. Чтобы утопить вину. Потому что правда в том, что мною движет вовсе не чувство порядочности — как бы я сам себя в этом ни уверял. Мною движет страх. Я не хочу умирать, поэтому не стану вмешиваться. В равной степени я не хочу оказаться в тюрьме, поэтому сделаю все, что смогу, лишь бы нас обоих не разоблачили.
— По крайней мере откровенно. — Хендрик вынул часы и взглянул на циферблат. — Я немедленно отправляюсь в Изумрудный домик.
— Прошу тебя, больше никого не убивай, Хендрик. — Дезмонд прибегнул к последней хитрой уловке. — Сыщики с Боу-стрит уже идут по горячим следам, расследуя дорожную катастрофу. Если убьют еще кого-то из семьи Ардсли или отцовской семьи, власти займутся каждым, кто с ними связан — будь то деловые или родственные связи. А тогда тебя точно обнаружат и повесят.
— Тебя тоже, — напомнил ему Хендрик. — У тебя не меньше, чем у меня, оснований убить Кентона. И если меня арестуют, будь уверен, я представлю новое завещание и все фальсифицированные документы и объявлю, что убийца ты, а я не более как соучастник, который помогал тебе осуществить твой коварный план.
— Я так и думал, — мрачно произнес Дезмонд. — Поэтому давай побеспокоимся, чтобы ничего этого не произошло. Найди шкатулку. Обыскивай Изумрудный домик, сколько душе угодно. Но сделай так, чтобы его обитатели остались живы.
Глава 21
— Пока все цифры сходятся.
Бранди захлопнула две книжки с финансовыми записями — отцовскую и Кентона — отложила их в сторону и откинулась в кресле.
— Сижу над ними уже несколько часов и ничего не получила, кроме головной боли.
Квентин поднялся с дивана гостиной и подошел к жене.
— У меня тот же результат. — Он погладил ее щеку и нахмурился, заметив бледный цвет лица. — Солнышко, мы все утро изучали эти книги. На небе ни облака, лес так и манит к себе. Давай оседлаем лошадей и отправимся на прогулку.
Бранди тут же встрепенулась:
— В самом деле?
— Ну конечно.
— Тогда я надену свои новые бриджи.
— Обязательно. — Квентин показал на дверь. — И не забудь сунуть в голенище свой пистолет.
— Не бойся, я вернусь через пять минут. — Бранди кинулась из комнаты, и вскоре о ней напоминало только эхо быстрых шагов.
Улыбнувшись, как улыбаются шалости ребенка, Квентин отругал себя за то, что не предложил раньше оторваться от утомительного занятия. Казалось, еще совсем немного, и они получат ответ на свои вопросы. Но кроме того, они ведь совсем недавно открыли друг друга. И потому, несмотря ни на какое расследование, Квентин намеревался не забывать о своей молодой жене.
Четыре с половиной минуты спустя в гостиную ворвалась Бранди, обхватывая на ходу лентой блестящие локоны.
— Как я выгляжу?
Квентин залюбовался ею, задержав взгляд на плавных изгибах талии и бедер, подчеркнутых бриджами.
— Чертовски соблазнительно.
— Неужели? — Бранди удивленно оглядела себя. — А мне кажется, я похожа на мальчишку.
— Вряд ли. — Квентин помог завязать ленту, с которой никак не могла справиться Бранди. — Твой наряд очень отвлекает, что дает тебе преимущество, поэтому я официально признаю себя побежденным в скачках еще до их начала. Предпочту ехать позади тебя и смотреть. В глазах Бранди сверкнули огоньки.
— Вы ведете себя ужасно неприлично, милорд.
— Если ты желаешь узнать, что такое действительно неприличное поведение, подожди до окончания скачек.
— Звучит чрезвычайно интригующе. Я прямо горю от нетерпения. — Взгляд Бранди упал на записные книжки, и по ее лицу пробежала тень. — А как же все эти записи? Мы еще не закончили их изучение.
— Это подождет.
Бранди все еще сомневалась, покусывая губу.
— Есть идея, — предложил вдруг Квентин. — Почему бы нам не отнести их в беседку? Тогда позже — гораздо позже — мы сможем внимательно все прочитать, но уже в саду, а не в душной гостиной.
— Чудесно. — Последние сомнения исчезли. — Пошли.
Поездка верхом так и не состоялась.
Десять минут прогулки по лесу, десять минут мучительного зрелища, как Бранди вышагивает в облегающих бриджах, — больше Квентин выдержать не смог.
Его собственные бриджи натянулись так, что грозили лопнуть, и тогда он резко остановился.
— Думаю, скачки на сегодня придется отложить, — процедил он сквозь зубы.
Бранди удивленно заморгала:
— Почему же?
— Из-за твоих бриджей. И того, что из-за них происходит с моими.
Взгляд Бранди медленно опустился по торсу мужа.
— О, — только и произнесла она, увидев подтверждение его слов.
Квентин наклонился к ней, его губы нашли пульсирующую жилку на ее шее.
— У меня другое предложение. Если, конечно, ты не возражаешь.
— Хорошо. — Бранди затрепетала, у нее перехватило дыхание. — Раз ты признал себя побежденным в скачках, нет никакого смысла проводить их, — договорила она со стоном, потому что Квентин уже привлек ее к себе.
— Я сдался, да, — тяжело дыша, сказал он, — но все равно требую свой приз. — Он закрыл ей рот поцелуем. — Немедленно.
Тихо взвизгнув, Бранди вся отдалась поцелую, она оплела шею мужа руками и раскрыла губы, уступая его настойчивому языку.
— О… Квентин. — Голос ее дрожал, когда она крепче прижалась к возбужденному телу мужа.
— Займемся любовью, — повелительно произнес он. — В нашем лесу. Здесь. Сейчас. — Его пальцы уже расправлялись с пуговицами на ее блузке. — Как я хочу тебя, солнышко, — простонал он, почувствовав под ладонями ее грудь.
— Да, Квентин. — Голос Бранди был томен, а тело невольно выгнулось под горячими ласками.
Он оторвался от нее, сорвал с себя сюртук и расстелил его на земле. Затем судорожно разделся, разбросав кругом вещи, и повернулся к жене.
Бранди избавилась от одежды в мгновение ока. Квентин увлек ее на мягкую шерстяную ткань и укрыл своим телом, целуя и осыпая ласками, рожденными необузданным лихорадочным желанием, которое накрыло их обоих неумолимой волной.
— Ты готова? — задохнувшись, спросил он. — Я должен быть в тебе.
Из груди Квентина вырвался сдавленный стон, когда пальцы нашли и погладили ее мягкие сокровенные складки, покрывшиеся влагой, что послужило для него ответом. Он овладел ею одним сильным движением, глубоко погрузившись в ее тело, она со всхлипом произнесла его имя и крепко обхватила любимого, как бы для того, чтобы соединиться с ним навеки.
