Пролог
Котсуолд-Хиллз, Глостершир, Англия
1810 год
— Так и знал, что найду тебя здесь. — Лорд Квентин Стил поднялся по ступеням в белую резную беседку и остановился у скамьи, на которой сидела девушка. — Сначала я заехал к тебе в поместье, но, как и предполагал, услышал от твоего отца, что ты покинула Таунзбурн на рассвете. Поэтому решил направиться сюда, в Изумрудный домик.
— Где же мне быть в такое время? — Брандис Таунзенд уткнулась лбом в колени. — С Изумрудным домиком связаны мои счастливейшие воспоминания. И самые печальные минуты тоже должны пройти здесь.
Квентин ласково взъерошил светло-каштановые волосы девушки, а потом пригладил их, ожидая, что она поднимет на него глаза.
— Улыбнись, солнышко. Еще не конец света.
— А вот и нет. — Так и не подняв головы, она подвинулась, молча приглашая Квентина сесть рядом.
Он подчинился и, расстегнув расшитый военный сюртук, опустился на скамью и мягко взял девушку за руку.
— Я ведь не навечно уезжаю.
— Это зависит от того, что ты считаешь вечностью.
— Взгляни на меня, Бранди. — Дотронувшись пальцем до ее подбородка, Квентин принудил девушку посмотреть ему в глаза. — Я пробуду в Европе ровно столько, сколько нужно, чтобы победить Наполеона и закончить войну.
Темные глаза Бранди потухли.
— Это плохое утешение. Войне конца не видно, и все эти бесчисленные дни ты будешь находиться рядом с лордом Веллингтоном, в самом пекле сражений.
— Там я нужнее всего, — тихо признал Квентин. — Генерал-лейтенант не сможет привести нас к победе, если никому не удастся расшифровать французские донесения.
Бранди кивнула, нахмурив тонкие брови.
— Впервые мне захотелось, чтобы ты не был таким умным. Тогда бы ты остался в Англии, в безопасности, и не пришлось бы тебе ехать бог знает куда и рисковать своей жизнью в каждом бою. — Она прикусила нижнюю губу. — Я буду по тебе скучать.
— Ты едва заметишь мое отсутствие, — уверил подругу Квентин, осторожно проводя костяшками пальцев по ее щеке. — У тебя в запасе еще целый легион тех, кто будет тебя баловать: твой отец, мои родители…
— Дезмонд, — добавила она подчеркнуто насмешливо. По лицу Квентина пробежала тень.
— Я понимаю, что мой брат… — он замолчал, подыскивая нужные слова, — в отличие от меня приверженец традиций, и это тебе не по душе.
— Приверженец традиций? — переспросила Бранди. — Да он просто настоящее ископаемое!
Губы Квентина дрогнули.
— Меня пробирает ужас при мысли, каким тебе должен казаться я. Ведь Дезмонду всего чуть больше тридцати, он только на семь лет меня старше. Неужели я тоже, по-твоему, отношусь к антиквариату?
— Ни в коем случае, — последовал немедленный и горячий ответ. — Вы с Дезмондом так же непохожи, как рыцарь и дракон.
— А кто в таком случае я — рыцарь или дракон?
Бранди бросила на него недовольный взгляд.
— Ну ладно, солнышко. — Оставив все попытки отвлечь ее от грустных мыслей, Квентин вновь заговорил с прямотой, к которой прибегал редко, если обращался не к Бранди: — Не стану отрицать твою правоту. Дезмонд не понимает тебя, он не в силах постичь твою непоседливость и неугомонность — их не втиснешь в общепринятые рамки. Но в его защиту могу сказать: брат действительно обеспокоен твоим будущим, хотя и по-своему.
— Все кругом обеспокоены моим будущим! — выпалила Бранди, вскакивая с места. — Все желают мне только добра. Все только и думают, что о моем совершеннолетии — все, кроме меня. — Девушка прошлась по любимой беседке и, обхватив рукой столбик у входа, с беспокойством оглядела огромный ухоженный сад, раскинувшийся перед Изумрудным домиком — сказочным строением, принадлежавшим семье Квентина, в котором Бранди уже много лет была самым желанным гостем. — Нет чтобы понять меня. Никто так не понимает меня, как ты. Ни папа, ни твой отец, ни даже твоя мать. Я всех их обожаю, Квентин, правда, Бог свидетель, они пытаются снисходительно относиться к моим сумасбродствам. Но твои родители — герцог и герцогиня Колвертон, а мой папа — виконт Денерли. Много поколений оба семейства воспитывались по одним и тем же строгим правилам и от этого только процветали. Само собой разумеется, наши родители согласны с Дезмондом, что мне якобы пора приобрести манеры настоящей дамы, раз я почти уже взрослая. Квентин подавил смешок.
— Что ж, тебе скоро шестнадцать. Вполне естественно, твой отец ожидает от тебя…
— Через сезон он планирует вывезти меня в свет, — перебила Бранди, крепче вцепившись маленькой рукой в деревянную опору. — Вот тогда с моей жизнью действительно будет покончено.
— А ты не драматизируешь слегка?
— Нет. — Она обернулась и посмотрела Квентину в лицо. — Ни в малейшей степени. И ты сам это знаешь. В ту волшебную минуту, когда я появлюсь при дворе, у меня отнимут все самое дорогое. И не будет больше рыбалки, когда можно постоять босиком в ручье, не будет скачек верхом на Посейдоне в лесной чаще, не будет стрельбы по мишеням. Вместо этого я превращусь в пустоголовую дурочку, которая играет на фортепиано и сидит весь день за пяльцами — достойный экземпляр, которым не стыдно похвастаться перед высшим светом.
Закинув голову, Квентин громко расхохотался:
— Мрачная картина, солнышко, хуже не придумаешь. Хотя, чтобы в точности соответствовать этому описанию, тебе придется заниматься каждую минуту ближайших двух лет, о которых ты говорила. А пока твое рукоделие просто чудовищно, а игру на фортепиано слушать невозможно.
— Я не собираюсь исправлять ни то, ни другое. — Бранди была непреклонна. — Сколько себя помню, я всегда с ужасом ждала предстоящий выход в свет. Единственным утешением до сих пор для меня служила мысль, что ты будешь рядом и поможешь мне в этом несчастье.
Квентин поднялся со скамьи и сразу стал серьезным под взглядом Бранди.
— Я вернусь в Котсуолд как только смогу. Мне хотелось бы пообещать, но…
— Не надо, — перебила его Бранди. — Не обещай. Мы всегда исполняли свои обещания друг другу, Квентин. Не нарушай этого обычая клятвой, которую ты, возможно, не сумеешь сдержать.
Квентин собирался что-то сказать, но тут кучер его запряженной кареты что-то крикнул конюху и тихо заржали лошади, выражая свое нетерпение.
— Пора? — спросила Бранди, чувствуя комок в горле.
— Время еще есть. — Квентин быстро сунул руку в карман сюртука и вытащил пару пистолетов с затейливой насечкой. — Правда, совсем немного.
— Квентин! — Позабыв на время свои горести, Бранди широко распахнула глаза в восторженном удивлении и, порывисто метнувшись вперед, благоговейно дотронулась до блестящего ствола. — Какая прелесть! Твоя последняя покупка? Должно быть, так. Никогда раньше таких не видела. Где же ты нашел их? Тончайшая работа!
