Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
– Мы с Элефтерией как раз обсуждали этот вопрос несколько месяцев назад, – продолжал Вандулакис. – Мы говорили о том, что будет с Софией, если один из нас умрет, – хотя мы, конечно же, предполагали, что первым этот мир покину я. Решили мы следующее: если кто-то из нас останется один, для внучки будет лучше, если о ней позаботится кто-нибудь помоложе.
Александрос Вандулакис десятилетиями распоряжался судьбами других людей, но даже сейчас супругов поразило то, как уверенно он взял дело в свои руки. Им и слова не удалось вставить.
– Для Софии будет лучше, если она переедет к вам, – заявил Александрос. – Подумайте над этим, хорошо? Мария, я знаю, что ты очень привязана к ней. И потом, ты ее тетя, а значит, ближайшая кровная родственница.
Несколько секунд Мария безуспешно пыталась сказать что-нибудь подобающее, и Кирицису пришлось отвечать за нее.
На следующий день, когда Кирицис закончил работу в больнице, они с Марией вернулись в дом Вандулакиса и принялись готовить Софию к переменам в ее жизни. К концу следующей недели она переехала в Агиос Николаос.
Сначала Мария изрядно волновалась. За короткий год, прошедший с отъезда со Спиналонги, она стала сначала женой, а теперь, практически за одну ночь, и матерью трехлетнего ребенка. Однако тревожилась она напрасно. София сама подала им пример, с замечательной легкостью приспособившись к людям, которые были моложе и энергичнее ее деда с бабушкой. Первые годы жизни Софии были отмечены трагическими событиями, но все это ничуть не сказалось на ее характере: в частности, она легко сходилась с детьми, которых немало жило на их улице.
Кирицис тоже порядком беспокоился, выйдет ли из него хороший отец. Хотя среди его пациентов всегда были дети, ему редко приходилось иметь дело с такими малышами, как София. Сначала девочка отнеслась к нему весьма настороженно, но затем поняла, что ничего не стоит заставить его серьезное лицо расплыться в улыбке. Кирицис души в ней не чаял, и вскоре Мария даже начала выговаривать ему за это.
– Ты ее избалуешь, – укоряла она Николаоса, когда видела, как София со счастливым смехом бегает вокруг него.
Как только София пошла в школу, Мария поступила на курсы, чтобы иметь возможность работать в больничной аптеке. Это оказалось прекрасным дополнением к ее увлечению травами, которыми она продолжала заниматься. Раз в неделю Мария, которая после свадьбы научилась водить машину, возила Софию к деду со стороны отца, где та ночевала в специально отведенной для нее спальне. На следующий день Мария ее забирала, и обычно они ехали дальше по побережью – в Плаку, где встречались с Гиоргисом. Почти каждый раз они заезжали к Фотини, и пока София с Матеосом и Петросом играли на песчаном берегу рядом с таверной, женщины обменивались последними новостями.
Какое-то время эта счастливая, размеренная жизнь шла своим чередом. Софии пришлись по душе еженедельные встречи с дедушками и все те восхитительные возможности, которые открывало ребенку детство в шумном прибрежном городке. Со временем то, что Мария и Николаос – не настоящие ее родители, стерлось из ее памяти. Дом, в котором они жили в Агиос Николаос, был для нее единственным воспоминанием о раннем детстве.
Супругов огорчало только одно: отсутствие у Софии братьев и сестер. Они редко говорили на эту тему, но на Марию тяжким грузом давило то, что она так и не смогла произвести на свет собственное дитя.
Когда Софии было девять лет, умер Александрос Вандулакис. Он мирно скончался во сне, до мельчайших деталей оговорив все в своем завещании, согласно которому поместье было разделено между его двумя дочерьми и их семьями. Не забыл он и положить крупную сумму в доверительный фонд на имя Софии. Спустя три года Гиоргис оказался прикованным к постели в результате грудной инфекции, и его пришлось перевезти в Агиос Николаос, под опеку Марии. Следующие два года юная внучка ежедневно проводила с ним по несколько часов, сидя рядом на стеганом покрывале и играя с дедом в нарды.
Осенним днем, незадолго до того как София вернулась из школы, Гиоргис умер. Его близкие были безутешны. Лишь немного облегчило их скорбь то, что на похороны Гиоргиса пришли и приехали десятки людей со всей окрестности. Эти похороны проходили в Плаке, деревне, где он жил почти всю свою жизнь, и в церковь набилось более сотни прихожан, с большой теплотой вспоминавших молчаливого рыбака, который с таким стоицизмом нес свой тяжкий крест.
В начале следующего года темным промозглым утром прибыл конверт с напечатанным на нем адресом и маркой Ираклиона. Он был адресован «опекунам Софии Вандулакис». Когда Мария увидела это имя, у нее на миг сжалось сердце. София не подозревала, чью фамилию она носит, так что Мария схватила письмо с коврика у двери и немедленно спрятала на самое дно комода. У письма, надписанного таким образом, мог быть лишь один отправитель, и Мария сгорала от тревоги, однако решила дождаться возвращения мужа и лишь потом узнать, оправданы ли ее страхи. Тем вечером Николаос пришел домой около десяти – в больнице оказалось очень много работы. София отправилась спать за час до этого. Слегка церемонно Николаос вскрыл конверт серебряным ножом и вытащил плотный лист бумаги.
«Всем, кого это может касаться».
Они сидели рядом на диване, соприкасаясь коленями. Рука Николаоса, державшая письмо, слегка дрожала.
«С прискорбием сообщаем, что первого января скончался Андреас Вандулакис. Причиной смерти стала пневмония. Похороны состоятся 14 января. Пожалуйста, подтвердите получение сего письма.
Искренне ваш,
комендант тюрьмы г. Ираклион».
Долгое время они молчали, вновь и вновь перечитывая официальное уведомление. Андреас Вандулакис. Это имя всегда вызывало мысли о достатке и власти. Даже после ужасных событий, случившихся десятилетием ранее, трудно было поверить, что жизнь такого привилегированного члена общества в конечном итоге закончилась в сырой тюремной камере. Не говоря ни слова, Николаос поднялся, сунул письмо назад в конверт и пересек комнату, чтобы запереть его в своем бюро. «София никогда это не прочтет», – про себя решил он.
Два дня спустя гроб с телом Андреаса опустили в убогую могилу. Мария единственная присутствовала на похоронах: ни одна из сестер Андреаса не пришла. На самом деле они даже не рассматривали такую возможность всерьез – для них брат был мертв уже очень давно.
Подходили к концу шестидесятые годы, и на Крит начали накатываться первые волны туристов, многие из которых посещали Агиос Николаос. Остров как магнитом тянул жителей северной Европы, привлеченных солнцем, теплым морем и дешевым вином. Софии было четырнадцать, и она становилась неуправляемой. С такими консервативными родителями, которые к тому же были истинными столпами общества, девочка вскоре обнаружила, что лучший способ выказать свое неповиновение – это болтаться по городу с парнями из Франции и Германии, которые были только рады составить компанию прекрасной гречанке с восхитительной точеной фигуркой и волосами до пояса. Хотя Николаос терпеть не мог вступать в перебранку с Софией, в летние месяцы ссоры происходили в их доме почти ежедневно.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
