Ответственность за других, подумала Анника и вгляделась во тьму. Ей показалось, что в домике что-то изменилось.
Она явственно увидела перед собой нежные личики Эллен и Калле, ощутила их шелковистые теплые головки, их сладкий запах.
«Скоро, — подумала она, — скоро я вас увижу».
Министр культуры успокоилась. Рыдания стихли.
Тишина стала еще более тягостной, чем раньше.
Только через несколько секунд до Анники дошло, в чем дело.
Ёран Нильссон перестал дышать.
Эта мысль молнией промелькнула в ее мозгу, она ощутила сильное покалывание в пальцах, из груди рвался стон. Это паника.
Через секунду Юнгве тяжело обвис, ноги его подкосились, голова беспомощно упала на плечо Анники.
— Будь оно все проклято! — закричала Анника. — Не умирай! Помогите, кто-нибудь, помогите!
Она не могла больше удерживать повисшего на ней мужчину, он, словно куча тряпья, свалился к ее ногам и окончательно потерял сознание.
— Помогите! — во все горло закричала она. — Помогите нам, кто-нибудь!
— Никто нам не поможет, — сказала Карина Бьёрнлунд.
— Помогите! — отчаянно закричала Анника и бросилась туда, где, как она думала, находилась дверь, но наткнулась на компрессор и ушибла колено о ржавое железо. — Помогите!
Откуда-то сзади до слуха Анники донеслись голоса, и она на мгновение испугалась, что ее посетили какие-то новые ангелы. Снаружи что-то говорили и кричали, голоса были человеческие, а через секунду раздался сильный стук в дверь.
— Эй! — крикнул из-за двери мужской голос. — Есть здесь кто-нибудь?
Анника повернулась на месте и посмотрела в темноте туда, откуда слышался голос.
— Да! — закричала она и споткнулась о лежавшего у ее ног Юнгве. — Да! Мы здесь, внутри! Мы заперты, помогите нам.
— Нам придется разрезать замок, — ответил из-за двери человек. — Это может занять какое-то время. Сколько вас?
— Четверо, — ответила Анника, — но думаю, что один человек уже умер. Второй уснул, и я никак не могу его разбудить. Поторопитесь!
— Я сбегаю за инструментом и тотчас вернусь, — ответил голос, и тут не выдержала Карина Бьёрнлунд.
— Нет! — закричала министр. — Не уходите, мне надо выйти отсюда, немедленно!
В темноте Анника нашла лежавшего на полу Юнгве. Он дышал резкими, прерывистыми толчками. Анника положила его прямо, легла рядом, перекатила безвольно обмякшее тело на себя, обернула полами куртки и принялась баюкать, как ребенка.
— Не умирай, только не умирай, — шептала она.
Так продолжалось до тех пор, пока она не услышала, как снаружи автогеном режут замок. Потом дверь распахнулась, и в глаза больно ударил свет автомобильных фар.
— Возьмите сначала его, — сказала Анника. — Мне кажется, что он вот-вот умрет.
Невидимые руки подняли лежавшего на ней человека, положили на носилки, которые поднялись в воздух и исчезли из поля зрения Анники.
— Как вы себя чувствуете? Можете встать?
Анника прищурилась и разглядела на фоне яркого света силуэт рослого полицейского.
— Со мной все нормально, — сказала она и встала на ноги.
Инспектор Форсберг внимательно посмотрел на нее:
— Сейчас вас на некоторое время отвезут в больницу для осмотра, а потом мне хотелось бы поговорить с вами уже в участке.
Анника, внезапно потеряв дар речи, молча кивнула. Не говоря ни слова, она ткнула пальцем в ту сторону, где лежал Ёран Нильссон. Рука Анники заметно дрожала.
— Вы так замерзли, что слышно, как у вас стучат зубы, — сказал Форсберг.
— Мне кажется, что он умер, — прошептала Анника.
Вернувшиеся медики скорой помощи подошли к Ёрану Нильссону и занялись его пульсом и дыханием.
— Думаю, что у него сломано бедро, — сказала Анника. — И он очень болен. Он сам говорил, что скоро умрет.
Медики положили тело Ёрана на носилки и быстро вынесли его из компрессорной.
Из тени, опираясь на руку одного из медиков, вышла Карина Бьёрнлунд. Лицо ее распухло от слез, из носа продолжала сочиться кровь.
Анника всмотрелась в опухшие глаза Карины.
Оказавшись рядом с журналисткой, та остановилась и тихо прошептала — так, чтобы никто не услышал:
— Я все расскажу сама. Можешь забыть об эксклюзивности.
И министр культуры, тяжело переставляя ноги, пошла на полянку, к свету, полицейским автомобилям и машинам скорой помощи.
* * *
У Форсберга оказалась масса неотложных дел на втором этаже желто-коричневого здания полицейского управления. Аннике пришлось ждать. Оцепенев, она сидела на стуле для посетителей, погруженная в свои мысли, и вздрогнула, когда открылась дверь инспекторского кабинета.
— Прошу прощения за то, что пришлось ждать. Кофе без молока и сахара, — произнес полицейский и поставил перед Анникой кружку горячего кофе. Потом он обошел письменный стол и уселся с другой стороны на крутящийся стул.
Анника, обжигая ладони, обхватила кружку, подула на кофе и сделала осторожный глоток.
Кофе из автомата, самого низкого сорта.
— Это допрос? — поинтересовалась она и отодвинула кружку.
Форсберг в это время рылся в ящике стола и ответил, не подняв головы:
— Можно назвать это допросом свидетеля. Куда я его дел? А, вот он!
С этими словами Форсберг извлек из ящика маленький магнитофон и множество шнуров. Он выпрямился, посмотрел в глаза Анники и улыбнулся.
— Похоже, что вы действительно не очень замерзли, — сказал он, внимательно взглянув Аннике в глаза.
Она отвела взгляд.
— Нет, замерзла, — сказала она, — но я умею правильно одеваться. Как остальные?
— Рагнвальд умер, как вы и думали. Юнгве Густафссон лежит в реанимации с переохлаждением — температура тела ниже двадцати восьми градусов. Но он пришел в себя. Вы знаете, что он — отец Линуса Густафссона, убитого мальчика?
Анника посмотрела на полицейского. В горле у нее встал ком, мешавший говорить, и она лишь покачала головой:
— Что с Кариной Бьёрнлунд?
— На лицо положили пластырь, к пяткам приложили холод. Расскажите, что, собственно, произошло?
Он наклонился и включил магнитофон.
— Будем все делать по правилам? — поинтересовалась Анника.
Полицейский задумчиво смотрел на Аннику несколько секунд, а потом начал с ее паспортных данных.
— Допрос свидетеля Анники Бенгтзон, — заговорил он, — проживающей в доме номер тридцать два на Хантверкаргатан в Стокгольме. Место допроса — полицейское управление, беседа началась… — он посмотрел на часы, — в двадцать два часа пятнадцать минут. Как получилось, что вы оказались в заброшенной компрессорной близ металлургического комбината в Лулео сегодня вечером?
