— Но как твоя корпорация продержится без тебя целый месяц? — спросила Мередит, ероша его черные как смоль волосы.
— С текущими делами вполне управится Джордж, а время от времени я буду ему звонить. А вот сам же он связаться со мной при всем желании не сможет. Не хочу, чтобы нам мешали наслаждаться друг другом.
— Господи, ты просто неподражаем! — со смехом воскликнула Мередит.
— Ты тоже. — Откинув назад голову, он посмотрел ей в глаза. — И это ещё одна причина, по которой мы вместе.
Александр настаивал на том, чтобы ни одна живая душа не знала, ни что они с Мередит задумали, ни куда они с ней собираются. Поначалу он был даже против того, чтобы Гарв Петерсен узнал об их предстоящей свадьбе, но затем понял, что Мередит права. Не могла же она, в конце концов, оставить студию на целый месяц, не объясняя причин. Итак, Петерсен и Джордж были в курсе их скорого брака, однако ни один из них не знал ни места, ни времени этого события. Александр сумел убедить Мередит в необходимости держать это в тайне.
Париж — снова по настоянию Александра — они покинули глубокой ночью. Так легче было улизнуть от вездесущих репортеров, которые днем преследовали их буквально по пятам. В четыре часа утра личный самолет Александра доставил парочку в Афинский аэропорт Хелленикон, откуда они без помех добрались на лимузине до порта в Пирее, где их поджидала яхта «Дионис». Побег из Парижа удался на славу — на всем пути их не подстерег ни один папарацци. Мередит нисколько это не удивило — она уже давно привыкла, что Александр, взявшись за какое-либо дело, неизменно доводит его до конца, да так, что комар носа не подточит.
Когда лимузин подкатил к гавани, Мередит уже издали заметила выстроившихся на пирсе матросов — команду яхты — в белоснежных робах и фуражках. Капитан Никос Катаподис встретил их с Александром уже на борту. Провожая их к дверям кают-компании, он что-то сказал Александру по-гречески, после чего вежливо поприветствовал Мередит на ломаном английском и отбыл восвояси. Оставшись наконец с Мередит наедине, Александр тут же обнял её и нежно поцеловал.
— Надо бы, конечно, показать тебе яхту, — сказал он, покрывая поцелуями её шею. — Однако на самом деле мне сейчас хочется совсем другого.
Тогда Мередит, поцеловав его в ответ, прошептала:
— Запри дверь. Яхту я увижу и позже.
Александр улыбнулся, но промолчал. Подойдя к двери, он запер её, после чего вернулся к Мередит и, подхватив на руки, понес к дивану.
— Это просто фантастика! — завороженно промолвила Мередит, когда они с Александром приближались к вилле по изумрудному газону. — Как я ни пыталась представить себе эту красоту, действительность превосходит все ожидания.
— Отец создал все это для моей матери, — сказал Александр, властно обнимая её за талию. — Он замыслил самый настоящий сказочный чертог, в котором и поселил свою королеву. — Он приумолк, пропуская Мередит вперед по ступенькам лестницы. — И вот теперь, продолжая наши монархические традиции, я привез сюда свою королеву.
Прежде чем войти, они снова поцеловались. В вестибюле их встречала целая армия слуг, которых заранее выстроила Елена. В свете последних слов Александра это показалось Мередит символичным: прислуга и вправду вела себя так, как будто встречала всамделишную королеву. Когда Александр представил ей Елену, Мередит поразилась достоинству, с которым держалась эта невысокая седовласая женщина. Она невольно попыталась представить, как обращалась эта гречанка много лет назад с маленьким ещё Александром, и её мысли тут же устремились в будущее, к мечтам об их собственных детях. Ее и Александра.
— К свадебной церемонии уже почти все готово, — сказала Александру Елена по-гречески. — В часовне заканчиваются последние приготовления.
— Прекрасно, — улыбнулся Александр. — Значит ничто нас не задержит.
— Ну разумеется, — пожала плечами Елена. — Все здесь прекрасно понимают, насколько это важно для тебя.
— Спасибо, Елена.
— О чем вы говорили? — спросила Мередит, когда они с Александром поднимались по винтовой лестнице.
Александр усмехнулся.
— Скоро узнаешь, matia mou, — сказал он. — Потерпи ещё немного.
Спальня поразила Мередит великолепием и вкусом. Ничего подобного она прежде не видела. Обстановка огромной, залитой солнечным светом комнаты была выдержана в оттенках синих и зеленых тонов. Пышные ковры, шторы, обрамляющие веселые эркеры и застекленные балконные двери с изумительным видом на Эгейское море. Роскошная кровать с балдахином, вышитые покрывала, пледы и гобелены ручной работы. Примыкающие к спальне небольшая гостиная и туалетная комнаты были также обставлены в синих и зеленых тонах, а вот ванная с белоснежным мраморным бассейном, напомнившая Мередит ванную комнату Александра в его апартаментах в Олимпик-тауэр, но только ещё больших размеров, была отделана бежевым и кремовым. Во всех уголках спальни красовались пышные папоротники и изящные пальмочки.
— Да, нетрудно понять, почему ты так любишь это место, — мечтательно вздохнула Мередит. Стоя на балконе, она любовалась бесподобным видом на изумрудную зелень сада и бирюзовую гладь Эгейского моря, окаймленного со стороны берега золотой полоской песка. — Если бы я родилась и выросла здесь, то просто не представляю, как могла бы уехать отсюда.
— А я, к великому сожалению, никак не могу остаться и пожить здесь вволю, — сказал Александр, и вдруг пристально посмотрел на нее. — Кто знает, может, в один прекрасный день мы привезем сюда своих детишек.
Свадебная церемония состоялась чудесным и спокойным вечером на закате солнца в крохотной, белокаменной часовне, угнездившейся почти на краю высоченного утеса. На Мередит было белое шелковое платье свободного покроя, украшенное жемчужным ожерельем в четыре нитки — когда-то им очень дорожила Мелина Киракис. Белокурые волосы Мередит с вплетенными в них нежными оранжевыми цветами пышными волнами ниспадали на плечи. Букетик таких же цветов торчал из петлицы темно-синего пиджака
Александра. Стоя перед алтарем, Мередит украдкой посмотрела на
Александра. Его темные глаза блеснули в свете канделябра.
— Ты сегодня ещё прекраснее, чем всегда, — прошептал он. — Ты тоже счастлива сейчас? Как и я?
Мередит только кивнула; застрявший в горле комок не позволил ей ответить.
По мановению руки величавого бородатого священника в черном одеянии начались торжественные песнопения.
От традиционной церемонии отступили лишь раз: по настоянию Мередит и Александра, священник опустил старинную византийскую заповедь «Жена да убоится мужа своего». А вот свидетелем или koumbara Александр избрал Джеймса Вудхилла, своего личного пилота. Во время обряда тот стоял за их спинами, держа над головами жениха и невесты изящные венцы, сотканные из белых цветов и соединенные между собой длинной белоснежной лентой. Наконец, по знаку священника, Вудхилл возложил венцы на головы Мередит и Александра, после чего вынул обручальные кольца и, трижды поменяв их местами согласно обряду, надел на безымянный палец левой руки. Затем Вудхилл поднес к губам Александра массивный кубок из литого золота. Александр поцеловал его и передал Мередит, которая тоже приложилась губами к сверкающей чаше с вином. Новобрачные поочередно отпили из кубка. После этого они взялись за руки, и священник, держа Александра за свободную руку, трижды обошел с ними вокруг алтаря. На этом торжественная церемония завершилась. Под дождем из рисовых зернышек и розовых лепестков, которыми щедро осыпала их Елена — второй и последний свидетель таинства, — Александр поцеловал свою прекрасную жену.
