Противник уже поднялся с земли, но не ринулся в заполошнуюатаку, как можно было предположить. Нет, противник, вопреки здравому смыслу(ведь на шум борьбы могут сбежаться), вдруг перестал торопиться. Противникстоял напротив Сварога, сжимая свой короткий широкий меч, и… смотрел.
Сварог не видел его лица – оно было закрыто черной лыжнойшапочкой с проделанными в ней прорезями для глаз. Зато видел глаза. И премногостранен был взгляд человека напротив. Сварог не помнил, чтобы так на негокогда-либо смотрели. В этом взгляде не было ничего от простого интереса или отпатологического любопытства палача к жертве, у которой тот собирается отнятьжизнь. Это было нечто совсем иное.
Полное впечатление, что стоящий напротив человек хотелблагоговейно запечатлеть в мозгу каждую его морщинку. Если и можно подобратьсравнение, то представим себе Микеланджело, который стоит с кувалдой передстатуей Давида, зная, что через секунду разрушит свое гениальное творение, илюбуется им напоследок. Благоговейная ненависть, так можно сказать.
Стояние и гляделки закончились.
Противник ринулся вперед. Сварог уклонился, пропустил надголовой свистящий клинок, рубящую воздух сталь, отпрыгнул, перехватил запястье,толкнул противника головой в стену сарая и, крутанувшись, провел завершающийудар пяткой под ребра. Противник распластался на земле, тесак отлетел всторону.
Ну вот и все… Сварог вытер пот со лба. Он сделал шаг к томуместу, куда упал тесак, собираясь его подобрать…
Неизвестный, гибко прогнувшись, ловко, без помощи руквскочил со спины сразу на ноги. И… выбросил перед собой руку, направив открытуюладонь с полусогнутыми пальцами в сторону Сварога.
В грудную клетку ударила, сшибая с ног, тугая волна. Свароггрохнулся на спину, больно приложившись обо что-то затылком («Ну да, тамкакая-то деревянная чурка валялась», – отстраненно промелькнуло в мозгу).Он потерял сознание на считанные мгновения. Но и этого хватило. Открыв глаза,Сварог увидел над собой одетого в черное незнакомца, уже заносившего тесак дляудара.
И опять этот взгляд вперившихся в Сварога глаз. Взгляд быллучистым, поистине счастливым, словно незнакомец не человека убивал, а с богомнапрямую беседовал. Он хэкнул и…
Где-то неподалеку, во дворе, прогремел выстрел. Головаубийцы дернулась, как груша под боксерским кулаком. Выронив тесак иподломившись в коленях, тот завалился набок. Сварог рывком поднялся с земли.Рефлекторно пощупал грудную клетку. «Что это было? Но точно не магия.Пресловутый энергетический удар? Выходит, от него магия ларов не спасает? М-да,неприятное открытие. – Сварог усмехнулся. – Главное, чтобы никто обэтом не узнал».
Он нагнулся, подобрал с земли тесак. Автоматически проверилподушечкой большого пальца остроту лезвия. Острое, бляха.
К нему подошел Ключник, по-ковбойски вертя на пальцеревольвер.
– Наверное, ты ждешь от меня чего-нибудь пафосного,вроде: «Теперь я твой должник»? – повернулся к нему Сварог.
– Считай, мы квиты, – сказал Ключник, опускаясь накорточки рядом с убитым. – Пропусти ты его мимо себя, он мог бы положить…не скажу всех, скажу «кого-нибудь». Меня, допустим. А это была бы для всех насневосполнимая потеря, не так ли?
Ключник содрал с головы убитого лыжную шапочку. И тут же водворе стало тесно – появились охранники, примчался запыхавшийся Ольшанский,пригнав вместе с собой тяжелую коньячную волну.
– Кто? – выдохнул он.
– Китаец… похоже. Во всяком случае, азиат… –Ключник поднялся на ноги, отбросил в сторону шапочку.
Убитый, несомненно, принадлежал к азиатской расе – резкоочерченные скулы, узкие глаза, уже остекленевшие. А его лицо, между тем,показалось Сварогу преисполненым каким-то удивительным спокойствием – похоже, всвой последний миг он не усомнился, что его ждет большое путешествие всчастливые края…
– Китаец, – как-то незаметно возле них появился итибетский лесник по имени Донирчеммо Томба. – Китайский тип лица.
Ольшанский затейливо выругался.
– Нет, ну я, конечно, предполагал, что они могутвстретить нас там, но здесь-то откуда! – олигарх лихорадочно зашарил покарманам. – Дайте кто-нибудь закурить, мать вашу!
Так и не взяв протянутую кем-то из охраны сигарету,Ольшанский вдруг застыл с протянутой рукой и пристально посмотрел на лесника.Потом перевел недобро изменившийся взгляд на Ключника, а с него и на Сварога. Вобщем, нетрудно было догадаться, о чем вдруг подумал Ольшанский.
– Не факт, что измена, – о мыслях своего патронадогадался и Ключник. – Китаец пришел один. Стукни кто из наших, китаезыявились бы толпой. А это, – Ключник показал пальцем на убитого, –больше похоже на засаду, выставленную на всякий случай. Давайте, шеф, думать,что они не глупее нас. И что они тоже могли оставить кого-то поблизости отобъекта. Приглядывать. Присматривать за подозрительными движениями.
Ольшанский все же взял сигарету у охранника, прикурил.
– Может, ты и прав… – Олигарх сделал глубокуюзатяжку. – Неужели он всерьез рассчитывал перебить всех?
– Кто знает, – сказал Ключник. – Может быть,ему и нужен-то был всего один из нас, кто-то конкретный…
Глава 5
Новые персонажи
– Притормози-ка, Коля, – распорядился Ольшанский ипервым выбрался из остановившейся машины.
– Уже приехали? – сонно пробормотала Лана из-пододеяла. Она дремала, свернувшись в клубок на заднем сиденье.
– Техническая остановка, – сказал ей Сварог.Подумал малость и выбрался наружу вслед за Ольшанским. Потянулся. Будьвозможно, он бы тоже сейчас вздремнул еще часиков пять. Общий подъем сыграли,как и было накануне уговорено, с рассветом… Словом, толком поспать удалось часадва. Да и сон впол-уха, вполглаза вряд ли можно назвать полноценным. А послескорого завтрака сразу и отъехали. На все стенания Ланы, что она не может так,что ей надо вымыться как следует, привести себя в порядок, отвечали: «Такоставайся, с собой не тащим, на обратном пути подберем». Однако в лесничествеона не осталась.
– Не хотите взглянуть на наш Аркаим сверху? –олигарх появился из-за кедра, застегивая ширинку.
– Отчего бы не взглянуть.
– Тогда, как говорится, пройдемте. Ключник, останешьсяздесь…
Они сошли с дороги, обогнули заросли кустов, прошли сквозьмолодой ельник и вышли к обрыву, протянувшемуся вниз острыми гранями камнейметров на триста. Они находились сейчас на вершине одной из сопок, окружавшихогромную долину.
Было около десяти часов утра. В общем-то, пора бы утреннемутуману и рассеяться без остатка. Ан нет. Туман в долине рассеиваться, похоже, ине помышлял. Он слоился по долине, окутывал ее молочно-белыми, плавноперекатывающимися клубами. Из-за тумана не то что древнего города не было видно– все в долине было скрыто от глаз туманом. Ну ладно туман! Что туман по сравнениюс тем, что висело в небе…
