— И нашел.
— Легко! Я знал, когда вы собрались сбежать, знал, что Рози обязательно зайдет в номер шестнадцатый. Я дождался твоего ухода, а потом проскочил дворами. — Шай затянулся и внимательно посмотрел на поднимающийся дым. — Я не боялся с ней разминуться, потому что видел тебя из верхних окон. Стоит себе, ждет под фонарем, рюкзачок и все дела, из дому сбегает. Прелесть.
Настоятельное желание вбить его зубы ему в глотку поднималось в отдаленных закоулках мозга. Та ночь принадлежала мне и Рози, словно тайный воздушный шар, на котором мы мечтали умчаться прочь. Шай перепачкал его весь своими грязными лапами, будто подглядывал, как мы целуемся.
— Она пришла тем же путем, дворами, — продолжил Шай. — Я спрятался в углу, а потом шел за ней до верхней комнаты. Рози, конечно, перепугалась, но не так чтобы очень. В смелости ей не откажешь.
— Да, — подтвердил я.
— Я не пугал ее. Объяснил, что у тебя есть долг перед семьей, что через пару лет, как Кевин подрастет, вы можете отправляться куда захотите, хоть в Австралию… Но до тех пор ты принадлежишь семье. «Ступай домой, — сказал я Рози. — Если тебе не улыбается ждать несколько лет, найди другого парня; если хочешь в Англию, езжай. Только оставь в покое Фрэнсиса».
— Вряд ли она спокойно выслушала твои приказы.
Шай коротко фыркнул и затушил сигарету.
— Это уж точно. Сначала она подняла меня на смех, сказала, чтобы я сам шел домой баиньки, а то дамочки больше любить не будут. А как до нее дошло, что я говорю всерьез, она дала жару. Слава Богу, не орала во всю глотку, но разошлась будь здоров.
Она не кричала еще и потому, что я ждал всего в нескольких шагах за стеной. Крикни она меня, я мигом оказался бы рядом. Но Рози решила сама разобраться с этим болваном, ей в голову не пришло позвать на помощь.
— Вот она и начала меня поливать, мол, своими делами занимайся, а ко мне не лезь; нас не касается, если не способен свою жизнь наладить; да твой брат стоит десятка таких, как ты; тупая скотина, и такой, и сякой… Фрэнсис, я ведь тебе одолжение сделал, что избавил от подобного на всю жизнь!
— Обязательно пришлю тебе открытку с благодарностью, — заметил я. — Скажи мне, а что стало толчком?
Шай не спросил «к чему?» — мы уже прошли эту стадию игры.
— Я пытался с ней поговорить… — ответил он с застарелой яростью в голосе. — Объяснил ей, на что похож па, что он вытворяет, каково это — каждый день возвращаться в наш дом… Я так хотел, чтобы она выслушала, хоть минутку…
— А она не стала, нахалка!
— Она хотела уйти. Я стоял в дверях, она сказала, чтобы я пропустил ее, я схватил ее. Ну, просто чтобы она осталась. И тогда… — Шай потряс головой, его взгляд скользил по потолку. — Я с девчонками никогда не дрался. А эта все никак не затыкалась, не останавливалась… Она, дрянь этакая, отвечала по-настоящему; я потом ходил весь в царапинах и синяках. Сучка мне чуть-чуть коленом по яйцам не попала.
Вспомнились приглушенные стоны, ритмичное уханье… А я улыбался небу, вспоминая Рози…
— Мне только нужно было, чтобы она успокоилась и выслушала. Я схватил ее и двинул к стене. Она стукнула меня по голени и попыталась выцарапать глаза… — сказал Шай, обращаясь к теням в углу. — Я не хотел, чтобы так все закончилось.
— Просто так случилось.
— Ага. Когда я осознал… — Он помотал головой. — Потом, когда я взял себя в руки… Я не мог оставить ее там.
Подвал. Шай полон сил, но Рози не была пушинкой; я представил себе, как он волок тело вниз по бетонным ступенькам… Фонарь, ломик, цементная плита, прерывающееся дыхание Шая, любопытные крысы по углам, скрюченные пальцы Рози на мокром грязном полу.
— Ты ее карманы проверил?
Представив его руки на бездыханном теле Рози, я изготовился перегрызть брату глотку.
— Охренел? — Шай презрительно скривил губы. — За кого ты меня принимаешь? Я не трогал ее, только перетащил. Записка осталась в комнате наверху. Я прочитал и сразу понял: половина пусть так и лежит — если кто-то захочет узнать, куда пропала Рози. Это было как судьба… — Он то ли вздохнул, то ли хмыкнул. — Как знак.
— Зачем ты забрал первую половину?
— А что с ней еще было делать? — пожал плечами Шай. — Я положил ее в карман, хотел уничтожить, а позже решил — мало ли, пригодится еще.
— И пригодилась. Господи, как пригодилась! Это тоже знак?
— Ты все ждал в верхнем конце улицы, — продолжил Шай, не обращая на меня внимания. — Я решил, что ты еще пару часов подождешь, и пошел домой.
Вспомнился шорох и топот по задним дворам, пока я ждал и начинал беспокоиться.
Мне хотелось услышать ее последние слова; узнать, понимала ли она, что происходит; было ли ей страшно или больно; звала ли она меня в последний миг. Даже если бы существовала возможность получить ответ, я не мог заставить себя спросить.
— Ты, наверное, здорово разозлился, когда я не вернулся, — заметил я. — Я все-таки забрался дальше Графтон-стрит. Не в Лондон, но далековато. Ты меня недооценил.
— Скорее, переоценил… — Шай скривил губы. — Я думал, ты сообразишь, что нужен семье. — Он подался вперед над столом. — За тобой должок. Мне, и маме, и Кармеле; мы тебя всю жизнь кормили, одевали и защищали, стояли между тобой и па. Мы с Кармелой бросили учебу, чтобы ты получил образование. У нас на тебя все права. А Рози не имела никакого права вмешиваться.
— И это дало тебе право убить ее.
Шай прикусил губу и снова потянулся за сигаретами.
— Называй как хочешь, — сказал он. — Я знаю, что произошло.
— Прекрасно. А что произошло с Кевином? Как ты назовешь это? Убийство?
Лицо Шая потеряло выражение — словно захлопнулись железные ворота.
— Я ничего не делал Кевину. Никогда. Я не мог обидеть своего брата.
— Конечно, — захохотал я. — Как же он выпал из окна?
— Упал. Он напился, место небезопасное, вот и сорвался в темноте.
— Да уж, небезопасное. Кевин это хорошо знал. Что он там делал среди ночи?
Шай пожал плечами, устремив на меня пустой взгляд голубых глаз.
— Откуда мне знать? Говорят, он тяготился чувством вины, или с тобой встретился. По-моему, его что-то беспокоило, он пытался разобраться.
Шаю хватило ума не упоминать записку в кармане Кевина.
— Это твоя версия. — У меня постепенно росло желание вбить зубы братца ему в глотку.
— Он упал, — заявил Шай. — Вот что произошло.
— Тогда послушай мою версию. — Я взял сигарету из пачки Шая, налил себе виски и откинулся в тень. — Жили-были три брата, прямо как в сказке. Однажды ночью младший проснулся и обнаружил, что остался в комнате один. Оба его брата ушли. Пока что ничего особенного, но наутро младший вспомнил это, когда домой вернулся только один брат. Второй пропал навсегда — ну, по крайней мере на двадцать два года.
