бить по морде мне не хватало.
— Я выполнил наш уговор. Дети свободны, — сухо произнёс я, отворачиваясь от него. — Как только этот дурной крест сработает. Я тоже уберусь восвояси.
— Я искренне скорблю о твоей утрате и смерти сестры по крови, — произнёс своим мягким голосом Кам. — Но знаешь ли ты, что за артефакт держишь в руках?
— Нет, — утвердительно ответил я. — Да мне и всё равно. Лишь бы он сработал.
— Это — крест возрождения, последняя реликвия древних королей моего народа. Этой древесины уже нет в мире, и вырастить эти деревья невозможно. Именно из этой священной древесины, в частности реликвии, мы создаём монеты, спасающие жизнь владельцу, — остроухий пенсионер хотел ещё что–то сказать, но я грубо перебил его.
— Слушай, спасибо за курс истории, конечно, но мне ПЛЕВАТЬ! — огрызнулся я. — Я хочу спасти свою любимую Теаромону. Мне плевать, какие это там ваши традиции нарушает или какие будут последствия. Она должна жить, — я умоляюще посмотрел на старика.
— Тогда ты должен сосредоточиться, — не без труда присел Кам рядом со мной.
— Сосредоточиться, — хлопнул я себя по лбу и так же саркастически продолжил. — Конечно, как я мог забыть об этом.
— Вам следует научиться слушать, юноша, — произнёс старый эльф и проявил нотки твёрдости в голосе. — Ты должен сосредоточиться и подумать о ней, — Кам взял Теаромону за руку. — Подумай о самом светлом, что вас связывало. Если ты действительно её любишь, то всё получится, я помогу немного.
Эльф положил руку Теа на мою, которая держала крест, и выжидательно посмотрел на меня.
Я закрыл глаза и стал вспоминать лучшее. С самого начала. Как я встретил Теаромону в первый раз, ту нашу весёлую дорогу до Свят–Кови. Как я выкупил её в Кастренлоссе. Как мы репетировали с ней и выступали. Просто наши посиделки в дороге у костра или уютной таверне. Её смех и улыбку, ту забавную милоту, когда она сердится. Её заботу, что она проявляла, когда я напивался вдрызг. Нашу близость, многими ночами не переходящую грань. Тот самый единственный раз, когда мы шагнули за эту грань и утонули в собственной страсти. Все те счастливые и радостные моменты, что окружали нас, когда мы были вместе. Все наши разговоры и дурачества, игры и серьёзные занятия, я вспомнил каждый миг нашей жизни. Радость накатила на меня волнами, и я заулыбался, чувствуя слёзы счастья на щеках. Мне хотелось плакать от переполняющих меня высоких чувств, что пронизывали всё моё естество. С Теаромоной я действительно был счастлив, это было самое чудесное время в моей жизни. А я дебил не слишком-то заострял на этом волшебстве внимание.
Не ценишь, пока не потеряешь. Не могу не согласиться с тобой, извилистый.
Я почувствовал, как камень под моей ладонью стал похожим на желе, а вскоре и вовсе растаял, превратившись в жидкость.
— Ты молодец, — проговорил Кам, убирая мою руку.
Зелёная жидкость впиталась в рану Теаромоны, а остатки креста пустили корни, что опутали её шею.
— Она очнётся, но через несколько часов, — произнёс старый эльф. — Прости, но я вынужден попросить тебя покинуть остров.
— Твоя правда, Кам, — согласился я с ним, и так уже сильно злоупотребил «гостеприимством». — Минуту.
Старик понимающе кивнул и отошёл. Я же взял за руку свою Чаиночку.
— Теаромона, прости меня за всё и прости, что тянул с этим. Ты свободна.
Я провёл пальцем по рабской метке, и она исчезла. Не знаю, было ли для неё это важно или нет, но мне действительно стоило освободить от клейма её очень давно.
— Кам, — обратился я к старику. — У неё есть родные — мать, отец, братья с сёстрами. Она их не помнит, но проследи, чтобы воссоединение семьи случилось. Этот хмырь поможет наверняка, — я указал на отдыхающего Лорана.
Объяснив старому эльфу, где живут родители Теа, я крепко пожал ему руку. Он на этом острове самый разумный и помог избежать многих ужасов, ну ещё и Шин.
— Когда Теа очнётся, передай ей, что я очень сильно её люблю и мне искренне жаль, что всё так вышло, — попросил я эльфа.
Нужно уходить. Знаю, но не могу.
Я застыл, завис не в силах сдвинуться. Я не мог покинуть её вот так просто. Возможно, мы уже никогда с ней не увидимся, кто знает.
О! Ага.
Я и достал свой плеер из сумки, что забрал у Теа. Опустившись рядом, я вложил мптришку ей в руку и зажал кулачок.
— Пусть это будет напоминанием тебе о тех счастливых днях, милая моя, — произнёс я, поцеловав её в лоб. — Я не прощаюсь, Чаиночка, до встречи, Теаромона.
Я отошёл от эльфов и приготовился слинять уже отсюда. Палка каюк! Да, житель моей головы. Я видел краем глаза, что «наше» добро башмачник прихватил. Наверняка отдаст этой Престор за дополнительную плату. Мутная она, мозг, очень мутная эта леди.
Я бросил последний взгляд на Теаромону…
— Позаботься о ней! — крикнул я Каму.
Дождавшись кивка от старого эльфа, я покинул это место навсегда.
Мерцание. И я перед каменными вратами в своё святилище.
Мне вот всегда было интересно. Начал я размышлять, подходя к двери. Почему везде пишут, что мерцание работает в пределах континента. Я вот спокойно мерцаю куда угодно. Может тут ситуация как со шмелём? Это какая такая? По всем законам аэродинамики шмель не должен летать. Но так как шмель не знает законов аэродинамики, поэтому он и летает. Уверен?
— Нет, — ответил я сам себе, опускаясь на одно колено перед горящим злым глазом.
Ты с чего это вообще взял? Про шмеля то? Понятия не имею, извилистый. Я честно хрен его знает, откуда у меня эта информация в голове . Стой, а мы разве это уже не обсуждали? Возможно, не помню.
— А точно, как там… — задумался я. — Беспрекословное подчинение до самой смерти и после неё.
Глаз обжёг меня и потух, створки начали открываться. Чуть не забыл сказать. Вот было бы угарно, если бы меня убила собственная, так сказать, сигнализация дома. И чего я сразу внутрь не переместился. Иди от.
В тему мерцания, кстати. Может, нас всех обманывают? Всё, что известно о демонической магии, в основном записано со слов Тоски. Думаю, эта
