меня, и я потерял ее, вот и все. Я… — Он замолкает, кашляя. — Черт. Извините. Нужна минутка.
— Это не совсем одно и то же, — плавно перебивает Люк, его теплый голос мягко звучит в моих наушниках. — Но у меня было похожее чувство после развода. Я был влюблен, у меня был брак и дом, у меня был шанс создать нормальную семью, и я его упустил. Я не смог сделать свою первую жену счастливой, поэтому не заслуживал другой. — Он замолкает. — Более того, я полностью, на сто процентов верил, что состарюсь со своей бывшей. Я думал, что у меня будет сказочный конец. И когда ты веришь во что-то так глубоко, и оно рушится, как ты можешь снова доверять своим чувствам? Я уже доказал, что не могу сохранить брак. Зачем переживать годы душевной боли?
Он замолкает, и раздается тихий звенящий звук.
— Это очередная часовая отметка, — говорит Джош. — Спасибо вам всем за то, что слушаете и присылаете сообщения. Для тех из вас, кто только сейчас присоединился, это начало седьмого часа нашей прямой трансляции с извинениями. Если вам нужно краткое изложение…
— Мы облажались, — говорит Зак. — Очень сильно.
— Ага, — говорит Джош. — Как вы все знаете, недавно мы запустили рубрику под названием «Эксперимент с фальшивыми отношениями», где мы не по-настоящему втроем встречались с нашей соведущей, чтобы помочь ей стать лучше в отношениях. К сожалению, это привело к довольно неприятным последствиям, когда мы все трое начали влюбляться в нее.
Я откидываюсь на спинку стула. Такое чувство, будто мне на грудь только что упала груда кирпичей.
Зак фыркает.
— Приятель, признайся. Ты уже был влюблен в нее. У тебя в глазах загорались сердечки всякий раз, когда ты смотрел на Лейлу.
Джош делает глубокий вдох.
— Да. Я уже давно люблю Лейлу. Задолго до того, как она впервые присоединилась к нам в этом шоу. Но я никогда не говорил ей об этом. Мы были друзьями много лет. Я не мог смириться с мыслью о том, что потеряю ее.
Слезы наполняют глаза. Бармен проходит мимо и бросает осторожный взгляд на мой бокал с вином, очевидно, делая мысленную пометку больше мне не наливать. Я слабо улыбаюсь ему.
— Думаю, я влюбился в нее, когда она в первый раз рассказала нам о своем прошлом, — говорит Зак. — У нее в глазах стояли слезы, и я помню, как подумал… «Я сделаю все, что угодно, лишь бы больше не видеть, как она плачет». — Он на мгновение замолкает. — А потом заставил ее плакать еще сильнее. Боже, какой придурок. А как насчет тебя, Люки?
— Думаю, это происходило постепенно, — говорит Люк. — Я не понимал этого, пока не пригласил ее на свадьбу моей бывшей жены.
— Обычно мы бы не стали обсуждать подобные личные проблемы, — добавляет Джош. — Но когда вы совершаете публичную ошибку, я думаю, несправедливо ожидать, что кто-то примет личные извинения.
— К тому же, она не отвечает на наши звонки, — добавляет Зак. — Так что у нас точно нет выбора.
— Верно. Кстати, о… — Голос Джоша становится тверже. — Ходили слухи, что Лейла изменяла кому-то из нас, а может, и всем сразу. Это неправда. Мы были теми, кто вел себя нечестно. Мы обманули ее, а потом отказались признать, что влюбляемся. Мы причинили ей боль, а не наоборот.
— Лейла, дорогая, нам так жаль, — говорит Зак. — Очень жаль. Мы скучаем по тебе.
— И мы также хотели бы извиниться перед всеми нашими слушателями, — добавляет Джош. — Мы говорили вам открыться, быть уязвимыми и смелыми в личной жизни… и все это время были слишком напуганы, чтобы справиться со своими собственными проблемами. Поверьте мне. Потеряв ее, мы определенно усвоили урок. — Наступает короткая пауза, затем он прочищает горло. — Ладно. Мы прочтем несколько твитов. — Джош прищелкивает языком, и я представляю, как он хмурится за своими очками для чтения, просматривая ленту. — От @sweetheartbaby23. Я все еще думаю, что она вам изменила. Если вы все трое влюбились в нее, то она, очевидно, обвела вас всех вокруг пальца.
Зак фыркает
— Лейла не обманывает людей. Обычно она хочет, чтобы все оставили ее в покое.
Джошу, кажется, не так весело.
— Я знаю, что наши слушатели достаточно открыты в своих взглядах, чтобы не находить странными отношения, в которых участвуют более двух человек, — ледяным тоном говорит он. — Моногамия — это социальная конструкция. Это не неправильно, но и не более «правильно», чем решение нескольких людей быть вместе. Мы все трое открыто встречались с Лейлой, так что я не понимаю, как это может быть истолковано как измена.
— Как вам не стыдно, — увещевает Зак. — Мы воспитывали вас по-другому, детки.
— От @ellabaloney17, — продолжает Джош. — Вы, ребята, когда-нибудь спали вместе?
— Это не ваше дело, — резко отвечает Люк. — Следующий.
Я оцепенело сижу на своем месте, пока они отвечают на вопрос за вопросом, защищая меня, критикуя людей, которые грубы со мной, снова и снова заверяя слушателей, что это их вина, что они облажались, что я не сделала ничего плохого. Мое сердце бешено колотится. Я едва могу поверить в то, что слышу.
Они любят меня? Более того, они любят меня настолько, что открыто признают свою неправоту перед десятками тысяч людей?
Не думаю, что кто-то когда-либо любил меня так сильно. Я опускаю взгляд на телефон в своей вспотевшей руке. Прежде чем я успеваю отговорить себя от этого, я быстро набираю твит и нажимаю отправить.
@threesingleguys, я слушаю
Тут же мои уведомления сходят с ума. Начинают поступать лайки и ретвиты. Я потрясенно моргаю, наблюдая, как цифры стремительно увеличиваются до ста, двухсот, трехсот…
Я вдруг замечаю, что ребята перестали разговаривать. На несколько секунд воцаряется полная тишина. Затем:
— Лейла. Пожалуйста, вернись домой, — говорит Джош мягким голосом прямо в микрофон. — Пожалуйста.
Не знаю, что сказать. Телефон кажется слишком тяжелым в моих руках. Я аккуратно кладу его на барную стойку, переворачиваю салфетку и беру ручку, чтобы написать новый план. Я тщательно систематизирую то, что мне известно об этой ситуации.
Парни влюблены в меня. Они не притворялись.
Они не используют меня как инструмент для повышения собственной популярности. Они берут на себя ответственность. Они защищают меня, и люди им верят.
Они были влюблены в меня. Все это время.
У меня горит горло. Не знаю, что делать. Я хочу простить парней, но мне страшно. Они причинили мне такую сильную боль.
— Пожалуйста, — снова говорит Джош, и в его голосе столько грусти, что я встаю и хватаю свой чемодан прежде, чем успеваю
