то восстановят снесённую почту, запросят данные «билинга», записи камер дорожного наблюдения. Запросят всё что захотят и найдут.
Я не герой, я — ретранслятор, передатчик голосов погибших героев. Иногда и их посмертный душеприказчик. Лучшая работа, могу гордиться, без иронии. Мне выпал уникальный шанс, возможно это моя миссия, моё призвание. Этим и займусь. Пока у меня есть кольцо, то буду заниматься раскопками один. Буду публиковать всё, что есть. Люди должны услышать голоса прошлого, сейчас они нужны нам, как никогда.
Я разослал истории погибших в бою, и умерших уже на пенсии, фронтовиков, по всем ресурсам, по всем блогерам. Там, где не хотели принимать, где успел накапать на мозги и «наследить» Карпенко, там платил, но всё равно продвигал. Я увидел, как в сеть хлынула информация. Сначала она стала распространяться по профильным и нишевым сайтам, а потом везде. Каналы таскали истории фронтовиков друг у друга, их озвучивали, их зачитывали, их читали… Люди гадали, искали источники, спорили. Люди вспомнили!
Дело пошло. «Бессмертный полк» вернулся с того света, он обрёл теперь не только табличку с фотографиями, но и новые, ранее неизвестные голоса. Голоса людей, что достойно погибли за свою страну, и тех что прошли войну и прожили достойную жизнь после Победы…
Я договорился с лидерами нескольких поисковых движений и профинансировал их работу, чтобы они активизировали перезахоронение уже найденных бойцов и поиск новых. Я тратил деньги Бирхоффа, скопленные мной за несколько месяцев. Тратил активно, бил его, его же оружием. Я никогда не знал зачем человеку так много денег? Зачем яхты и личные самолёты? Ускорять собственную деградацию, тешить амбиции? Мне не понять. Всё что я знаю о деньгах — это то что они должны приносить настоящую пользу людям. Излишества для мещан…
Прежде чем определить новое место для раскопок и уже одному поехать на «коп», я решил доделать то, что обещал Илье Охохонину, разобраться в одной истории, которую он скинул мне на почту, а ещё съездить в Псков к ветерану Гаринцеву Евгению Юрьевичу.
Начать решил с Пскова. Выехав из Гатчины, через три часа уже был на месте. Данная поездка для меня была событием, и я сильно нервничал. Удивительно, но факт, в последнее время я привык больше общаться с погибшими или читать воспоминания людей, которых уже нет с нами. С живыми настоящими ветеранами Великой Отечественной, последний раз общался ещё подростком, когда они приходили к нам в школу, или, когда, в Балашихе на «площади Славы» дарил им гвоздики на 9 мая. Последние годы, я на этой площади почти не встречал фронтовиков, только тружеников тыла и детей войны.
Зря нервничал, зря переживал. Евгений Юрьевич переживал гораздо больше. Когда я приехал в частный сектор, к дому где он жил, он стоял у забора, стоял с открытым ртом, ждал меня, как ребёнок, как мальчишка, что извёлся от скуки. Старикам нужно внимание, для это самая бесценная забота.
Жену Евгений Юрьевич схоронил 12 лет назад, все дети, внуки и правнуки давно переехали в Астрахань, даже на лето не приезжают. Звонят иногда. Вся его компания — это соседки, местные деды — доминошники, да социальный работник. Одно спасает — бойкий не по возрасту. Гонит и самогон свой и наливку, стругает по дереву фигурки, даже продаёт куда — то. Говорит уже столько лет — это увлечение его руки от артрита спасает. Точно сказала Илья, в самом деле, как Судоплатов, память у мужика до сих пор отличная. Всё помнит, места, названия, даты. Точно — уникум.
Вроде я был у него в гостях, а он не знал где место себе найти, да как меня усадить получше, да чем угостить. От спиртного я отказался, очень некстати стала раскалываться голова, но я терпел, не показывал виду. Когда чай с мелиссой и мятой был заварен, а дед плеснул себе домашней сливовой наливки, то под просмотр фотоальбома, Евгений Юрьевич рассказал мне самую удивительную историю, что произошла с ним за годы войны:
Воспоминания рядового инженерной роты 235-ой стрелковой дивизии Гаринцева Евгения Юрьевича о первых боях в июле 1941 года в районе Пскова.
"Долгое время я не рассказывал эту историю даже своим внукам и молчал о том, как в первые недели этой страшной войны, в душные и кровавые дни июля 1941-го мне удалось получить самую ценную солдатскую медаль – «За отвагу».
Все знали только официальную версию, её я рассказывал командиру батальона, а потом и комполка, её рассказывал в особом отделе и корреспондентам фронтовой газеты. Те, кто думают о том, что в армии всегда железная дисциплина и порядок, те либо смотрят слишком много кинокартин, либо ничего не знают об армии. В те июльские дни далеко не везде и не во всех частях был порядок, в полосе нашего отступления царил хаос и неразбериха.
В начале июля дивизия разгружалась в районе Остров-Опочка на Псковском направлении, дивизия — это громко сказано, основные части дивизии были ещё в пути, выгружался полк неполного состава и полк этот за которым была закреплена инженерная рота был брошен в контратаку на город Остров. Часть хоть и была кадровая, но боевого опыта ноль, народ был совсем необстрелянный.
Против нас был авангард 6-ой танковой дивизии немцев. Бои носили хаотичный и очаговый характер, если где-то части действовали слажено и держали свои рубежи, то у нас было всё печально. Даже толком сказать нечего. Как неполный стрелковый полк может противостоять механизированным частям?Да никак.
Ворвались на окраину города, пока прорывались
