сам удивился, что задал этот вопрос, уж больно глаза у твари умные.
Или показалось?
Но гиркок дернул глазом, как человек бровью в удивлении.
– Смотри, смотри, – Нэй вздохнул, сдернул ранец и вытащил плитку, брикет сухой пищи, в котором было намешано и спрессовано все: и хлеб, и мясо, и какие-то травы, и специи.
Вытащил, посмотрел на гиркока и, отломав половину брикета, бросил твари. И замер, наблюдая, как гиркок ест.
Тот принюхался, раскрыл свою четверную пасть, которая, как цветок, распускается, и подхватил брикет. Но по анатомии Нэй знал, что это только хватательная пасть: вцепится и не отпустит. А вот внутри была некая пасть-мясорубка, которая перемалывала все, что держала четверная челюсть. Нэй и услышал очень быстрый-быстрый хруст, и половина брикета исчезла внутри за какие-то мгновения.
– Быстро ты его приговорил, – усмехнулся он. Есть этот брикет всухомятку было совершенно невозможно, но вода была везде, вот в котелок он и набрал немного из стекающей рядом струйки.
Не врали. Вода была не то чтобы невкусной, просто очень теплой и немного горчила.
Нэй откусил от брикета, сделал глоток. Пережевав все, проговорил:
– Вот вместо того, чтобы смотреть, лучше бы подсказал, куда мне идти!
Теперь Нэй мог поклясться, что оба глаза гиркока уставились на него в удивлении.
– Нет! Я не заблудился, – замотал он головой. – Ну, есть немного. Но на самом деле – просто боюсь я! Вот! – признался в слабости крысе? Королевский лес явно что-то делает с людьми!
Гиркок раскрыл пасть, щелкнул своими четырьмя частями, как будто зевнул, и голову так набок повернул, продолжая смотреть на Нэя. Потом неожиданно хрюкнул, что совершенно не вязалось с его внешностью. Это он посмеялся, что ли? И хвостом так своим огромным, единственная часть тела, по которой гиркока можно было с обычной крысой сравнить, по камням ударил. Встал на свои короткие, но очень толстые лапы, еще раз хвостом по камням и в левую от Нэя сторону убежал. Медленно так, меланхолично, явно давая понять, кто в Лесу хозяин.
– Спасибо! – крикнул Нэй вдогонку. Встал, рюкзак на плечи и быстрым шагом в то направление, видимо, боясь, что подсказка (а это точно подсказка?) исчезнет меж каменных деревьев.
Чуть ли не бежал минут десять. А затем…
Резкая перемена обстановки, всполох, аж глаза зажмурил, и солнце чуть выше и в глаза бьет, и стена-бородка в ярдах пятидесяти от выхода.
Язык Демона?
Увидел улыбающегося ван Дервика. Тот как-то обмолвился, что муляр-ташей в испытании не было уже пару лет как! Поэтому и улыбался, что рад был свершившемуся факту рождению, так сказать, нового муляр-таша!
А Нэй как обессилел. Упал на колени и размашисто раз десять перекрестился, и только после этого как будто силы вернулись. Встал, повернулся к каменной стене Языка, снова перекрестился:
– Спасибо! – сделал шаг и дотронулся до кромки, почувствовал шершавую поверхность камня. – Спасибо!
Ни до, ни после, Нэй больше никогда не испытывал столько эмоций, нахлынувших на него, как в эти минуты. И счастье, и радость, и осознание того, что он получил именно то, что хотел! Хотелось прыгать от счастья, кричать от радости и всех простить и прощать!
Вздох…
Ну уж нет. Скирия простит.
А через час Нэй уже стоял за воротами Рекрутского центра.
Ван Дервик, конечно, знал о том, что Нэй в случае успешного прохождения испытания попросит так называемые «последние» десять дней, которые может взять на самом деле любой рекрут для улаживания своих последних дел перед подписанием контракта на службу. Знать-то знал, но отпускать жутко не хотел. Был готов пылинки с Нэя сдувать, чуть ли не под замок посадить! А вдруг с ним что-нибудь случится? Разве в вознаграждении дело? Муляр-ташей так давно не было, что граничники нервничать стали, а не сломалось ли что в Языке Демона? А тут муляр-таш! И парень хочет уйти на эти проклятые десять дней! Под ключ! Срочно под ключ! И никуда не пускать!
Но Нэй клятвенно пообещал, что обязательно вернется. А для пущей уверенности ван Дервика оставил огромный залог в сто дукатов. Капитан скривил рожу, что для аристократа с древней кровью выглядело довольно комично и где-то даже глупо (хорошо, что кроме Нэя этого никто не видел больше), и наконец согласился.
И вот Нэй теперь и стоял за воротами центра.
И какие планы?
Простые.
Встретиться с одним человечком, которого уже должны были привезти в Аркет.
Ну и самая главная встреча с Хранителем в Орсе!
Кстати, Хранители – одни из трех известных Орденов (Орден Хранителей, Орден Ката и Бата и Орден Боевого Братства), которые так и не почтили своим вниманием паренька по имени Нэй Вейн. Про скромность мы уже говорили, но Нэю было даже как-то обидно, что один из самых значимых Орденов Каракраса так и не обратил на него внимания.
Шутка, на самом деле.
Не пришли и не пришли. Видимо, у них в уме не укладывалось, что вор-карманник может стать Хранителем! Впрочем, как знал Нэй, они сами, некоторые из Хранителей, не являлись кристально честными людьми. Во всяком случае, у них мало прав упрекать кого бы то ни было в прошлых прегрешениях. Ну, а ему, Нэю, не стоит об этих прегрешениях напоминать.
В общем, перед встречей он хорошо подготовился, но надеялся, что не придется прибегать к запрещенным, как говорил Учитель, приемам. Будет хорошо, если не нужно будет напирать на больную мозоль.
О чем это он вообще?
Еще толком не оперился, а уже интриги плетет. Учителя на тебя нет!
Учитель, да! Гигант! Сила! Величие! Махина, а не человек! Трудно будет без него, но Нэй обязательно справится, потому что Учитель в его сердце и будет в нем всегда, пока бьется его, Нэя, сердце!
Нэй перекрестился, вспоминая Учителя, и, повернувшись, двинулся в сторону Орсы, восточные кварталы которой были еще видны в вечерней дымке.
Начинался новый этап в его жизни.
И все-таки месть или прощение?
27. Демоны наших душ
1429 год от Пришествия Скирии
27 Августа (иль)
Дом…
– Ну, вот и пришел мой смертный час.
– Учитель! – Нэй, конечно, понимал, что Учитель умирает, тот давно об этом говорил, но все равно в это не хотелось верить. Казалось, этот могучий человек, несмотря на все свои раны и болячки, будет жить вечно! И всегда, когда Нэй будет приходить в это место, он всегда будет видеть Учителя на вершине «Дороги в Небо». Даже сегодня, когда Нэй пришел, он увидел Учителя неизменно сидящим на самом высоком
