были свои резоны). Как видим, тут снова поднимается немецкая тема, причём немцы — главные враги. Злобная немка не только муштровала девочку, она весь дом держала в ежовых рукавицах, да ещё и распоряжалась деньгами и, как выяснилось потом, приворовывала. Это не помешало ей стать очень набожной и приобщиться к православной вере. Отец же Анны, генерал Славонов, как и вся русская элита, к православию относился равнодушно, однако к старости стал набожным. Но тут автор в очередной раз прибегает к старому клише, которое применял в своих прежних работах: старый генерал, как и все русские, выполнял православные обряды лишь как особый вид гимнастики[1382].
Соседнее имение, что в двадцати верстах от усадьбы Славонова, принадлежало его племяннику, графу Буслаеву (Буслаефф). Мы уже встречали эту фамилию в романе «Иван»: то ли она очень нравилась Леузон Ле Дюку, то ли он просто решил не морочить себе и читателям голову новыми фамилиями. Граф жил в своё удовольствие и по большей части за границей. А для ведения помещичьего хозяйства им был нанят управляющий, очередной немец, настоящий прохвост, да ещё и насиловавший местных девушек. В результате крестьяне, доведённые до отчаяния, расправились с управляющим и в наказание были отправлены в Сибирь. А гувернантка Стадлер, на которой тот собирался жениться, оказалась беременной от него (пуританские нравы!), вскоре родила мёртвого ребёнка, но сама умерла при родах.
В это самое время Буслаев возвращается из-за границы. В этом персонаже Леузон Ле Дюк изобразил, как ему казалось, типичного русского аристократа, какими была наводнена Европа. Внешне — абсолютный парижанин, европеец, но на этом сходство и заканчивается, поскольку он не способен усвоить ценности европейской цивилизации, да и не желает этого. Он ищет лишь развлечений, поэтому возвращается на родину совершенно пустым, ему нечего вспомнить и не о чем рассказать, потому что он знает Париж только по его злачным местам: «Буслаев был одним из тех русских молодых людей, которых путешествия формируют мало, вернее, они их сильно искажают. Этот тип нам слишком известен; он, к счастью, встречается всё реже и реже»[1383]. «Эти прекрасные господа созерцают вселенную с помощью своего посредственного, часто извращённого ума, с помощью своего ничтожного образования, своих вкусов, своих пошлых инстинктов. Говорить о европейской цивилизации, применённой к России, это как говорить о плоде, который сгнил, так и не успев созреть. Они — лишь плодовые черви»[1384]. Или ещё пассаж: «Посмотрите на них в Париже, кто они? Измученные прожигатели жизни, общепризнанные искатели удовольствий <…> Если же они попадут в приличный дом, то там быстро захандрят, и их будет грызть ностальгия по порокам. Поскребите этих русских, и вы уже найдёте не дикого татарина, но энергичного Наполеона; вы найдёте измученную богему наших дешёвых кабаков, пустую шелуху наших космополитичных переулков»[1385].
Итак, Леузон Ле Дюк вроде бы уже не исходит желчью, а пишет сентиментальный роман, но мысль его понятна: русские, конечно, не немцы (те просто откровенные злодеи и подлецы), но всё равно варвары и дикари, несмотря на весь их внешний глянец. То есть Россия — всё то же «царство фасадов», поэтому никогда не станет Европой.
При этом крепостничество развращает всех. Народ только и делает, что пьёт. Не успела завершиться пасхальная служба, не успел народ похристосоваться, как тут же все бросились пить: «в одно мгновение кабаки были заполнены народом, водка лилась рекой. Как на всех православных торжествах, бурное и умильное пьянство наложило печать на народное благочестие»[1386], а религиозность, она же гимнастика, захлебнулась в потоках водки.
Если в предыдущем романе Иван — герой несчастный, потому что крепостной, но очень положительный, талантливый, размышляющий о своей доле, то героиня этого романа, княгиня Анна — хищница, молодая, но расчётливая особа, властная, впрочем, как и все русские аристократки, ведь «русские княгини — опасные сирены»[1387].
Как и все русские, она развращена крепостным правом: «Постоянно контактируя со своими крепостными и дворовыми людьми, которых они считали сделанными из другого теста, нежели они сами, они беспардонно вторгались в самые сокровенные тайны их существования…», рано узнавая то, что в более целомудренных обществах узнают гораздо позже[1388]. Кроме того, замашки крепостников они переносили и на отношения с мужчинами, стремясь к власти над ними. И вот хищная княгиня Анна отправилась во Францию за своим возлюбленным, красивым и богатым графом Альбером Сюрвиером, с которым познакомилась в Петербурге. Этот французский дипломат был направлен в Россию с особой миссией, воспылал к Анне любовью, но был вынужден срочно отбыть на родину, где тяжело заболел его отец. И влюблённая Анна вместе со своей тётей, графиней Александрой, отправляется в Европу за Альбером.
Между делом читатель узнаёт, что все русские стремятся вырваться за границу, потому что их манит свобода. Это часто встречается у иностранных авторов: Россия — тюрьма, и только за границей можно себя почувствовать свободными людьми. Автор приводит историю русского миллионера Анатоля Демидова: «Он никогда не жил в России, но каждые пять лет был обязан туда возвращаться, дабы продлить своё пребывание за границей, — тяжкая доля!» Он рассказывает, что однажды Демидов отправил Николаю I в качестве подарка греческий храм в миниатюре из малахита. «Красивый подарок, — сказал император, — но я его приму только из рук дарителя!» Демидов в почтовой карете прибыл в Петербург, сменил туалет, отправился в Зимний дворец, увидел императора, преподнёс ему подарок, получил продление, о котором хлопотал, и уехал за границу[1389]. Хотя на самом деле история была несколько иной: Демидов преподнёс Николаю I великолепную садово-парковую ротонду, изготовленную по его заказу из русского малахита лучшими европейскими мастерами, а внутри установил бюст императора. Но государю не понравилось, что его поместили в клетку, и он повелел убрать подарок с глаз долой[1390].
Для русских заграничные путешествия — нечто вроде запретного плода. Поскольку император не желал, чтобы его подданные часто бывали за границей, пошлина за оформление паспорта была установлена очень высокая, и в дальнейшем постоянно возрастала. Но, как мы уже знаем, от уплаты пошлины освобождало медицинское свидетельство о необходимости заграничного лечения, желательно на водах. Княгиня Анна и графиня Александра тоже отправились в Европу под предлогом поправки здоровья (а Анна и в самом деле очень тяжело пережила разлуку с Альбером) и даже оказались на водах: рядом с замком маркиза, отца графа Альбера, недавно был открыт целебный источник.
Между тем графу Сюрвиеру ухаживать за умирающим отцом помогала кузина Бланш, очаровательная юная девушка. Совместное времяпрепровождение сблизило
