ВАЛ в сторону и рванул обрез на груди за ремешок.
— Уходи! — крикнул он Виктору, и с лежачего положения шмальнул в очередного мутанта дробью.
— Багира! — моя правая рука неосознанно дёрнулась, чтоб махнуть парню призывно. Я вовремя прижал её обратно к стене. — Давай, иди!
Снайпер замешкался, сначала посмотрел на оставленного на растерзание сноркам Семецкого. Мне самому тяжело, грудь как проволокой-егозой дерёт. Особенно после смерти Молчуна со Стёпой. Но Юрий оживёт, а они нет! Их уже ничего не вернёт! А мы должны идти дальше. Я должен выжить! На той стороне меня ждут двое дорогих мне существа. Нельзя их бросать. Нельзя было их бросать!
Плюнув на медлительного анархиста, я пошёл дальше. Опять проход на середину коридора, не доходя шага до двери в кабинет под номером 53. Осталось немного до лестницы. Хочется рвануть и добежать до заветного выхода, взлететь наверх, на крышу и схватить скорее «Клык». Здравый смысл сдерживает. Багира еще топтался в начале пути, оглядывалась на Семецкого чуть ли не через каждый шаг. Тот вставил новые два патрона в обрез и сразу же всадил один в мутанта, вне поля моего зрения. Я услышал только визгливый вскрик и несколько глухих ударов тела о ступени. Сёма молодец, еще сдерживается против стаи снорков. Либо основная стая еще не добежала сюда.
Последняя «Электра» торчала под подоконником крайнего окна. Я без труда прошёл мимо неё и встал перед выходом на лестницу. Обернулся, узнать как дела у оставшихся из группы. Багира преодолел больше половины моего пути, остановился, осматривал аномалии впереди. Мой проход этого пути он проморгал, отвлекаясь опять на Юрия. Теперь пусть сам выкручивается!
Я осторожно выглянул на лестницу, проверяя, не прячется ли здесь еще один сюрприз от Азраила. На первый взгляд ничего страшного, никакого запаха или постороннего звука. Неужели псих-монолитовец решил нас здесь отпустить?
— Бля-а-а!.. — злой крик Семецкого ничего хорошего не сулил. Успел подумать, что патроны у Юры закончились, но всё оказалось куда хуже. Сразу два мутанта повалили сталкера на пол, раздирая его куртку когтями и зубами, добираясь до плоти. Снорки прорвались. Навалились кучей на Семецкого, полностью закрыв его под своими телами. А те, что не смогли добраться до него, заметили Багиру. Ему осталось дойти до меня всего три метра. Первый снорк выпрыгнул в коридор, скакнул на стену, распластался на ней, как прилипший паук.
— Мать твою!.. — еще туго соображая, что мутант бросится на анархиста, или промахнётся и попадёт в аномалию, я передёрнул затвор «Абакана». Направил его на снорка, видя, как его лапы распрямляются, отталкиваются от стены. Я вдавил с силой на спусковой крючок. Но ни тряски автомата, ни грохота от него. Только сухой щелчок. Пусто.
Виктор что-то крикнул. Не то моё имя не успел договорить, не то просто громко икнул. Медленно приседал, уходя от далёкого прыжка снорка. Центральная, самая крупная аномалия задела мутанта тонкими электрическими щупальцами. Сжалась до крошечного комка и шарахнула широким разрядом, пронзая десятком молний снорка и заодно Багиру. Их отбросило в разные стороны: мутанта назад к началу коридора, раздражая «Электры» поменьше, а парня ко мне. Каким-то чудом я смог поймать его в полете, но сам повалился спиной назад, от сильного толчка. Тело анархиста скручивало, трясло в судорогах. Глаза его закатились, на губах проступила пена. Он еле слышно хрипел.
— Витя!.. — я втянул голову в плечи, от нового хлопнувшего разряда. Тупые твари, закончив разрывать бедного Юру, бросились к нам, прямо в лапы к аномалиям. «Электры» радостно принимали в себя «пищу». От грохота звенело в ушах. Запах озона стал в разы сильнее.
— Держись, дружище! Щас выберемся! — быстро вскочив, я взвалил Багиру на плечи, вышел на лестницу. Пришлось сбросить с парня его винтовку, для меньшего веса и, увы, избавиться от любимого и бесполезного сейчас «Абакана». Жизнь наша дороже, чем какая-то пукалка!
— Азраил сука!.. — прокряхтел я, остановившись ненадолго на площадке между этажами, — только здесь прошу, без ловушек!.. Хватит на этом!
Он должен наблюдать за нами. И, усы даю на сжигание — смотрит, и давится от смеха попкорном! Мразь… Чтоб тебе вдвойне всё прилетело! Должна же быть хоть какая-то справедливость в жизни! Особенно в Зоне!.. Но может быть, Азраил таки решил сжалиться над нами? Ни одной аномалии, даже самой мелкой на лестнице. Даже на четвёртом этаже. Лишь бы не сглазить.
— Сейчас, Витя… сейчас… — добравшись до самого последнего этажа, я встал в закутке, перед железной отвесной лестницей, ведущей к люку на крышу. Осторожно положив парня на пол, прислонив его к стене, я легко похлопал Багиру по щекам. Его перестало колотить, снайпер был в глубоком обмороке. На мои пощёчины никак не реагировал, дышал тяжело, прерывисто. — Ну же, мужик, очнись! Как же я тебя туда затащу?!
Оставив свободовца, я переключился на лестницу. Руки и ноги мелко дрожали после таскания тяжёлого тела. Быстро подняться не получалось. Силы меня покидали, не смотря на упорство. Люк открылся с толчка, в лицо дыхнуло прохладой утреннего воздуха и мелкими каплями дождя. Откинув крышку люка в сторону, я высунулся наполовину наружу. Вот он «Клык». Лежит в метрах пяти от меня.
— Сейчас, Вить! — крикнув вниз свободовцу, я выбрался целиком на крышу. Побежал к артефакту, чувствуя дрожь в ослабевающих ногах. Это от накатывающегося счастья. Наконец-то! Сейчас выберемся! Щас всё закончится! Я обниму Брелок с Саяном! Мы нажрёмся до одури, и я поведу Веронику к своим, к наёмникам! Еще немножко!..
Я схватил артефакт с радостной улыбкой, сжал его крепко в руке. Развернулся обратно к люку. Надо попробовать дождаться Юру или пойти узнать, как он там. Нельзя его тут бросать! Он один сделал больше всех живущих в убежище! Только… с каждым шагом «Клык» почему-то становился всё тяжелее и тяжелее. Рука с ним опустилась вниз, словно я нёс пудовую гирю. Рыча сквозь зубы от натуги, я смог сделать еще два шага, пока артефакт не прибавил еще резко в весе. Меня дёрнуло за ним вниз. Гладкий бок «Клыка» раздавил пальцы правой руки. От горячей вспышки боли в руке побелело в глазах. Я заорал, срывая голос. Страшный пресс исчез с руки, и я с жалким подвыванием прижал руку к груди, стоя на коленях.
— Бля-а-а-адь!!! — крикнул я
