в мое время вспенивали такие блоки — было б нам счастье. Но в любом случае, даже если б знал — это было б еще одно направление деятельности о котором надо заботиться, направлять и искать для него средства. А у нас и так без этого дел по горло. Так что, наверное, и хорошо, что не знаю. Кстати, в прошлом году я как-то ныл перед другом, сетовал на нехватку электричества. Заламывал руки, стенал и убеждал его, что не стоит нам еще и этим направлением заниматься — только нервы себе попортим. Тогда я Мишку убедил. По крайней мере, отложили рассмотрение этого вопроса до шестого года, когда революционное движение начнет катиться на спад. Но, похоже, что мы и не вернемся к этой теме — нам удалось очень выгодно скооперироваться с Сименсом. По договору он построит нам в Новгороде электростанцию по самым современным технологиям, а мы заплатим ему за это частью живыми деньгами, а частью будущими поставками карболита по льготной цене. Только вот запуск нашего завода пока откладывается, а турбины электростанции уже привезены и ожидают установки в одном из вспомогательных корпусов предприятия. Специалисты должны приехать с течение месяца. В этот же день сходил я, посмотрел на эти турбины, лежащие на складе и в очередной раз поблагодарил бога за то, что нам и этим направлением заниматься не пришлось. Даже при невнимательном взгляде понималось, что очень уж большие усилия нам пришлось бы приложить. Пусть уж этим делом занимаются те, у кого это хорошо получается.
Вечером, прогуливаясь по заснеженным дорожкам Новгорода, совершенно неожиданно для себя встретил знакомое лицо. Здоровый мужик с рябой и красной от выпивки рожей, стоял оперевшись одной рукой о стену дома и самозабвенно и громогласно блевал на свои сапоги. Забрызгивал все вокруг чем-то красным, извергал из себя непережеванные огурцы, куски сала и еще какой-то мерзости. И запах от него исходил непередаваемый. Я узнал его — он раньше работал у нас охранником, а затем перешел под начальство Истомина.
— Ого! Это что же я такое вижу? — громко сказал я, дождавшись паузы.
Мужик невнятно буркнул, не глядя отмахнулся от меня и глубоко задышал, все время сглатывая. Потом утерся рукавом добротного пиджака. Я не уходил, уперевшись на трость ждал.
— Иди-ка ты отсюда, дядя, — наконец страдальчески проворчал он, так и не взглянув на меня.
— Идите-ка отсюда, Василий Иванович, — с насмешкой поправил я его. — Ты что это, скотина, в одиночку напиваешься?
— А по морде? — уже с угрозой ответил мужик. И только тут он обернулся и рассмотрел мою физиономию. И осекся. Не ожидал меня тут увидеть. А потом, вспомнив в каком состоянии он находится, выпрямился и еще раз торопливо вытер рот рукавом. — Ва-ва-асилий Иванович?
Я неторопливо кивнул. Внимательно осмотрел с ног до головы. Да нет, костюмчик у нашего подвыпившего работника был вполне приличный — мятый конечно, но не сильно и не протерт нигде. Судя по всему, под началом Истомина рябой работает до сих пор.
— Что ж ты, редиска такая, водку пьянствуешь, да блюешь ее героически? На людях, на самого себя же, да на сапоги яловые? Не стыдно?
— Стыдно! — с готовностью повинился работник. — Очень стыдно, Василий Иванович. Но имею законное право.
— Это, какое же?
— Личное время! Как хочу, так и провожу его, — ответил он и в голосе послышались нотки вызова, а плечи могуче расплавились, хрустнув суставами. М-да, а пьян-то он был изрядно. Парень не из робкого десятка, в прошлом служил в армии, участвовал в задержании нападавших на наше предприятие пару лет назад. Даже с Валентином Пузеевым, помнится, кулаками махал, да только не слишком удачно. Получил тогда он от нашего слесаря знатно — ходил неделю с фингалом. И вот, глядя на него всего из себя такого веселого, грязного и наглого, я отступился, даже с улыбкой развел руки:
— Что ж, личное время — это святое.
Конечно же, я его не испугался, мог бы ему навалять без ущерба для собственного здоровья. Но зачем доводить ситуацию до этого? Особенно когда видно, что собеседник в неадеквате. В общем, когда рябой понял, что его не собираются гнобить и учить жизни, он сбавил обороты. А я, продолжил разговор:
— Ты каким образом здесь оказался? Почему не в Питере?
— Дык, Василь Иваныч, с Истоминым мы здесь. Долги выбиваем.
— Это у кого же?
— Да есть тут один купчик, — неопределенно махнул он рукой куда-то в сторону, — кредит взял, оборудование взял, а платить забывает уже третий месяц. Вот мы и…, — он усмехнулся и показал мне кулаком, что они собирались сделать с должником.
— Убедили его?
— А как же, — сказал он и расстроено добавил, — даже жалко. Выплатил все до копеечки и штраф тоже. Баба его в ногах валялась. Тьфу!
— Поня-ятно, — протянул я, подходя ближе. Достал батистовый платок, протянул ему. — Утрись, а то как алкаш подзаборный выглядишь. Что люди обо мне думать будут, глядя на тебя? Позоришь только…
— Да что вы, Василь Иваныч, как можно, — забормотал рябой, но платок, тем не менее, взял и стал торопливо утирать лицо и руки. — Я ж только в личное время, в кабаке тихонечко. Никто и не видит.
— Ладно-ладно. Истомин-то где?
— Дык он в гостинице клопов давит. Вас проводить?
— Нет, не стоит. Пусть отсыпается. Лучше пускай ко мне завтра придет. Я здесь же в Новгороде и остановился на заводской квартире. Он должен знать. Передашь?
— А как же! Конечно передам, Василь Иваныч. Не сомневайтесь.
И на этих словах мы расстались. Я ушел ночевать на квартиру, а рябой снова нырнул в кабак. Не нравится мне, что люди мои так водку глыщут, но, увы, ничего поделать я тут не мог. Национальная беда и трагедия в отдельно взятом конкретном случае. Мог бы, конечно, кардинально решить с рябым — лишить премии, понизить в работе, уволить, наконец. Но ни одно из этих решений не заставит бросить его пить, а озлобленного и готового слить информацию на сторону человека я получу уже на следующий день. Конечно, у нас, как и на любом предприятии существует весьма жесткий «сухой закон» и мои работники, дорожа заработком, его блюдут. Но только до проходной. Далее сила моя над ними не властна. Поэтому, пусть рябой и дальше веселится, а его непосредственному начальнику я выскажу свое отношение к данной проблеме. В очередной раз.
Истомин заявился ко мне в квартиру с утра пораньше. Я едва успел проснуться, почистить зубы зубным порошком и поскоблить новомодным «Жиллетом» морду. Услышав стук в
