— Значит, его слом был вызван ЛСД?
— В частности, да, безусловно. Но я не хочу сказать, что иначе бы ничего подобного не случилось. Видимо, такие эмоции и какие-то из этих образов уже сидели у него в мозгу. Кислота их просто выпустила на волю, а он не смог этому воспрепятствовать.
— Почему он продолжал ее принимать?
Таня пожала плечами:
— На это не может быть точного ответа. Кислота ведь не вызывает такого привыкания, как героин или кокаин. Не все его трипы были такими жуткими. Мне кажется, он пытался прорваться сквозь ад к чему-то еще. Возможно, в один прекрасный день он обрел бы мир и покой, которых искал.
— Но этого не произошло?
— Вы его видели. Для всей тогдашней субкультуры это была своего рода метафора. «Двери восприятия» и все такое прочее. Вик был поэт. Он обожал всю эту мистическую, декадентскую мишуру. Так и рвался к ней. Он восхищался Джимом Моррисоном. Даже встречался с ним на острове Уайт. — Она улыбнулась. — Видимо, свидание прошло не очень удачно. Король Ящериц пребывал в дурном расположении духа. Он знать не хотел беднягу Вика. Не говоря уж о том, чтобы прочесть его стихи. Велел ему проваливать на хрен. Тот страдал.
— Жаль, — отозвался Бэнкс. — А как насчет отношений остальных членов группы с наркотиками?
— Никто из них не был так же чувствителен, как Вик. И никто из них не ел столько кислоты.
— А Робин Мёрчент?
— Вряд ли. Я бы сказала, что по натуре он — тот, кто всегда выживает. Если бы не этот несчастный случай…
— А Крис Адамс?
— Крис? — На лице у нее мелькнула улыбка. — Крис был, пожалуй, самый нормальный из всех. И до сих пор таким остается.
— Как вы считаете, почему он так заботится о Вике Гривзе? Чувство вины?
— Вины за что?
— Не знаю, — ответил Бэнкс. — Ответственность за его кризис, за то, что не спас?
— Нет, — отрицательно покачала головой Таня. — Совсем не так. Крис всегда пытался помочь Вику соскочить с кислоты. Помогал ему во время плохих трипов.
— Тогда почему же?
Таня помолчала. Снаружи стояла тишина, Бэнкс не слышал даже пения птиц.
— Если хотите знать мое мнение, — сказала она, — потому, что он его любил. Не в гомосексуальном смысле, вы понимаете. Крис не такой. Да и Вик не такой, если уж на то пошло. Крис любил его как брата. Не забывайте, они вместе выросли, дружили с детства. Жили в одном рабочем квартале, а потом вместе учились в университете. У них были общие мечты. Если бы Крис обладал каким-нибудь музыкальным талантом, он вошел бы в состав группы. Но он сам признавался, что не умеет взять даже три основных рок-аккорда и напеть самую простенькую мелодию. Зато у него обнаружилось хорошее деловое чутье. Оно-то как раз и сплотило группу после всех трагедий. Это было очень мило: настроиться, сыграть и разбежаться, и если бы повседневными делами не занялся такой надежный человек, как Крис, то как пить дать набежали бы бесчисленные нечистоплотные мерзавцы, которые вечно так и ждут, чтобы кинуться эксплуатировать чужие таланты.
— Любопытно, — произнес Бэнкс. — Значит, в каком-то смысле Крис Адамс стал закулисной движущей силой «Мэд Хэттерс»?
— Да, он не дал группе пропасть и помог нам пойти по новому пути. Когда Робин и Вик ушли.
— Это Крис пригласил вас в группу?
Таня покрутила серебряное кольцо у себя на пальце.
— Да. Это не секрет. Мы с ним тогда были близки. Познакомились мы в Бримли. Я его до этого пару раз встречала, когда Линда водила меня на концерты «Мэд Хэттерс», но у меня в то время был молодой человек. Студент, учился в Париже. Довольно скоро мы с ним отдалились друг от друга, а Крис часто бывал в Лондоне. Он мне все названивал, и в конце концов я согласилась с ним поужинать.
— Бримли — еще одна тема, которую я хотел с вами обсудить, — сообщил Бэнкс. — Если вы сможете воскресить такие далекие воспоминания.
Таня одарила его таинственной улыбкой.
— С моей памятью все в порядке, — заявила она. — Но если вы хотите, чтобы я полистала давние страницы своей жизни, думаю, нам понадобится кофе. Как вы считаете? — Она бесцеремонно сбросила кошку на пол и отправилась на кухню. Кошка зашипела на Бэнкса и скользнула прочь.
Бэнкс удивился, что у Тани нет никого, кто готовил бы ей кофе: ни экономки, ни служанки, — но Таня Хатчисон вообще была полна сюрпризов.
Когда она ушла, он оглядел комнату. Ничего особенного в ней не было, за исключением нескольких модернистских картин на стенах (ему показалось — оригиналов) да старинного каменного очага, который, вероятно, придавал этой комнате уют зимними вечерами. Не слышно было никакой музыки. Бэнкс не заметил ни стереосистемы, ни единого компакт-диска. Телевизора тоже не было.
Таня скоро вернулась, неся кофейник, чашки, молоко и сахар на подносе, который она поставила на низенький плетеный столик.
— Дадим завариться несколько минут, хорошо? Вы ведь любите кофе покрепче?
— Да, — признался Бэнкс.
— Прекрасно. — Таня закурила следующую сигарету и откинулась на спинку кресла.
— Мы можем поговорить о Бримли?
— Естественно. Но, насколько я помню, того человека, который убил Линду, поймали и посадили в тюрьму.
— Это верно, — согласился Бэнкс. — Где он позже и умер.
— Тогда для чего?..
— Я всего лишь хочу выяснить некоторые обстоятельства. Вы были знакомы с Патриком Мак-Гэррити?
— Как сказать… Я с ним раза два случайно встречалась, когда заходила с Линдой к ее друзьям в Лидсе. Но я никогда с ним не разговаривала. Он мне казался мерзким типом. Вышагивал взад-вперед с этой своей идиотской ухмылочкой, точно наслаждался какими-то тайными шуточками над всеми остальными. Меня от него в дрожь бросало. По-моему, они его терпели только из-за наркотиков.
— Вы об этом знали?
— То, что он был наркодилер? Это было ясно. Но он, видимо, был так, мелочь. Даже у дилеров, по крайней мере у большинства, более утонченные манеры, чем у него, в них чувствуется стиль. И от них так не воняет.
— Вы видели его в Бримли?
— Нет, но мы были за сценой.
— Все время?
— Пока не встали перед площадкой, в пресс-зоне, чтобы видеть группы. А потом Линда отправилась на прогулку в лес. Но мы никогда не были среди основной части зрителей, нет.
— Я просмотрел материалы дела и судебные протоколы, — сообщил Бэнкс. — Кажется, вы о ней тогда не забеспокоились?
— Нет. Мы были уверены, что сможем добраться до ночлега. Я на следующий день собиралась в Париж, и мне надо было добраться до Лондона к утру, а Линда сказала, что, наверное, переночует у друзей в Лидсе. Так что у меня не было причин для беспокойства. В то время на подобных фестивалях меньше всего можно было ожидать убийства. Имейте в виду, это было еще до Алтамонта, на гребне успеха Вудстока и концертов на острове Уайт. Хотя на рок-фестивалях все были под кайфом. Чем сильнее, тем лучше.
