Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
близкого заката. Вот там-то, на окраине, засел враг и постоянно их тревожит.
Тимофей и Петр зорко оглядывали впереди лежащую местность и внимательно следили за перебегающим врагом.
– Валить-же их сегодня тьма-тьмущая. Гляди, Петр, кажись пулемет тащат. Вона как засуетились. Вестимо, тащат. Ах, окаянные, ружьев им мало!
С пронзительным свистом пролетела пуля, за ней вторая.
– Э, да это рикошетная, занятная. Смотри, как пылит пахоту.
– Малый, свистать умеешь?
– Ни, так что с молоду не занимался.
– Эх, в прежнее-то время, бывало, заберемся за деревню, парней набежит куча. Тимошка (это мне-то кричат парни). Брякни пищалью, свистни пулей. – Зря-то. Э, ну вас… А у самого желание есть и потрафишь им. Загудит у меня этак в глотке, как их ружья выпалю, а опосля пойдет свист; на всю деревню хватит, да такой, что галки с гнезд повылетают, кружатся на лесом и галдят по-ихнему. Говору, хохоту, шуму – хоть откладывай и пошла по улице ходить гармония. Разнесу все. Вот вся деревня станет на чеку, все повылезет, каждый у своих ворот стоит, девки гораз волнуются, бабы сердятся, меж собой шепчутся: «Негодный Тимошка снова гуляет, озорник этакий. Ишь как оскалил свою волчью пасть». А нам наплевать. Мы затянем свою волжскую «По-матушке». Теперь смолоду, что вы умеете делать. Ничего. Тихонько топчитесь с тальяночкой, понапрасну зажигаете сердца девиц, затягивая фабричную. Своя деревенская постыла, стала вам не по вкусу, забыта. Эх, время. А наша бывало, песня могучая, Ярославская, куда удалее. От нее душа вся просилась на простор, к шири. Запоешь ее у тверских истоков, а доносится она к устьям. Песнь сладкая, родная… – Твоей-то годков восемнадцать?
– Так что моложе.
– Стало быть девчонка?
– Ни, рослая.
И по чертам его молодого лица пробежала невольная улыбка. Он вдруг почувствовал близость своей Любы. Ему казалось, что она вот тут, перед ним, как будто живая, игривая. Но это был лишь призрак мгновенный, радужный, как неожиданный мираж.
Вечерело небо, зажигались звезды, одна красивее другой и мерным мерцанием изливали они свою печаль бытью. Ко сну не клонило, а ночь все быстрее кралась, неуютная, холодная, грозная. Что даст заря, что скажет день?!
– Малый, не спишь?
– Ни.
– Постереги вот это направление, а я скурну.
Тимофей быстро сбросил шинель, подложил ее под себя, улегся на сырой земле, вытащил трубку, кисет и любуясь ими говорил: «Эх, много добрых людей на свете. Благодарим вас, русские люди, что не забываете нас; сердечное вам спасибо. Гостинцами, подарками ласкаете». Из составленной смеси мха, листьев и травы он набил трубку и закурилась она слаще махорки. В эти редкие минуты отдыха все его думы кружились над родным селом, и он так ясно припоминал жену, детей, деда Ефима, коня своего, Ваську, которого долгие годы боронил с ним пахоту, знакомую широкую деревенскую улицу, свой ветхий домишко, возле которого росла старая береза, вспоминал как раз, озлобленный, покалечил ее топором, дворик, сарайчик, новую изгородь, оконченную им за неделю до мобилизации. Все это рисовалось перед ним так живо, так близко, как все, что дорого и далеко. Во всем этом была его пройденная жизнь с буйною молодостью, с горем и радостями. Он еще сильнее чувствовал свою привязанность к родному гнезду. Медленно засыпали дали и полночь, окруженная звездным небом таинственно дремала в полусне. Не разгадаешь тайны ночи. Так кажется она смиренна и так тиха, но ночи долго-ли пройти, когда вдогонку ей бежит заря, румяня небосклон. Рассвет пылает, близок снова день. В окопах многие дремали, а Петр стоит с ружьем, все карауля тоже направление. Вдруг началось движение. Послышалась команда: «к ружью готовсь!.. примкнуть штыки!» Солдаты побежали. «Правее все бери!», послышался командный голос командира. «Ребята! Вылезай скорей, да прямо жарь в штыки!»
Как громом из груди, рванулось мощное – ура, и завязался страшный бой. Косит смерть, ревут озлобленные немцы, а лезут, лезут, все вперед. Боролась сила с силой и груда тел, пронзенная штыками, валялась на полях. То злобный крик, то стон протяжный сменялись в этой дикой схватке. Солдаты ворвались в немецкие окопы и громкое, победное ура по русской рати огласилось. И долго, долго эхо вторило ему. Вдруг смолкло все и тихий день родился, обрызганный кровавою росой.
– А где же малый? Где наш родненький?
– Не спрашивай. Так свыше суждено ему, он в лоне спит Святых, Господь призвал его к Себе. Пал он за веру, за Царя, за Русь Святую. Был в мирной жизни честным, таким остался в боевой. Господь послал ему удел высокий. А мы, все люди, с верою помолимся Святым Угодникам за нашего Петра.
Не нам судить, что Бог послал кому, и что судьба готовит каждому из нас. Война войною, а человек, как не живи, а все помрет, когда час смерти подойдет. Но лучшей смерти нет, как смерть на поле брани, за Родину свою. Живи пока живется и Господа благодари за радости земные. Они не вечны. Вечность наша в бесконечной жизни, в далеком мире, там, впереди…
Иллюстрации
Родословное древо Князей Юсуповых.
Герб Князей Юсуповых (описание):
В щите разделенном на шесть частей посредине находится малый щиток, имеющий в верхней части в зеленом поле Княжескую шапку, и под ней в красном поле четыре шестиугольные серебряные звезды окружающие серебряную Луну рогами обращенную в правую сторону. Над поверхностью сего щитка второй маленький щиток голубого цвета с изображением на нем шестиугольной серебряной звезды.
В первой части большого щита в зеленом поле всадник с поднятой вверх шпагой и с золотым щитом, скачущий на белом коне в левую сторону. (Этот образ призван символизировать исключительную военную биографию всех предков династии)
Во второй части в золотом поле Муж, одетый в татарское платье, держит в правой руке Молоток. (Таким образом отображены татарские корни Рода. Молоток – символ трудолюбия)
В третьей части в голубом поле натянутый золотой Лук со Стрелой, летящей вверх.
В четвертой части в золотом поле и в пятой части в серебряном поле изображены по одному Льву натурального цвета.
В шестой части в голубом поле серебряный Олень, бегущий влево.
Щит покрыт горностаевой мантией и шапкою, принадлежащими Княжескому достоинству. Щитодержателями поставлены два Льва, в стороны смотрящие.
Младший сын князей Юсуповых Феликс в коляске. Март 1888 г. Санкт-Петербург.
Родители князя Феликса – княгиня Зинаида Николаевна и князь Феликс Феликсович Юсуповы. 1901 г.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
