«совершенно серьезных данных» Калугин ни к селу ни к городу поминает покойного министра безопасности Российской Федерации Баранникова.
А в феврале 1995 года Калугин порадовал российских избирателей, объявив, что на очередных выборах в Думу он будет баллотироваться как независимый кандидат, так как на только что состоявшихся выборах его подвел Гайдар, поставив его в списках своей партии «на плохое место».
Как-то Б. А. Соломатин, имея в виду Калугина, саркастически заметил: «Вот и у нас появилась новая категория людей — “предатель в законе”». А Л. В. Шебаршин однажды сказал в интервью корреспонденту «Комсомольской правды»: «…Калугин, на мой взгляд, давно переиграл свою роль и вместо эксперта по борьбе с коммунизмом превратился в эксперта по борьбе с Россией».
В США Калугин живет уже несколько лет. Все и всех он давным-давно сдал. Сжег за собой все мосты и даже вступил в хулиганскую полемику с президентом России на тему, кто прав, кто виноват.
Теперь можно вынести и приговор, но не Калугину (здесь все ясно), а тем руководителям наших телекомпаний и органов печати, которые постоянно дают трибуну Калугину в качестве арбитра по всем делам, касающимся внешней и внутренней политики России, по вопросам деятельности ее силовых структур и внешней разведки.
Приговор простой: эти руководители средств массовой информации проводят антигосударственную и антироссийскую политику. Приговор этот, естественно, не со стороны нашего обер-прокурора, а сугубо частный — автора этой книги.
КУРС НА СОТРУДНИЧЕСТВО
Одной из функций разведки является сотрудничество со спецслужбами других государств на основе взаимных интересов. После окончания Второй мировой войны советские органы госбезопасности оказали помощь странам «народной демократии» (в дальнейшем — «социалистический лагерь», а затем — государства «социалистического содружества») в создании собственных спецслужб и с большинством из них позднее активно сотрудничали.
В 50-е годы по каналам разведки были установлены первые контакты между КГБ СССР и службами безопасности стран «третьего мира». Это направление в 60-е годы получило довольно широкое развитие.
А с конца 80-х годов мы ощутили и желание некоторых западноевропейских спецслужб установить с нами неофициальные отношения. Это было новое, несколько неожиданное и не всеми понятое явление. Скептики считали, что идти на подобные контакты не следует. Но период перехода от конфронтации к сотрудничеству, процесс смягчения международной напряженности быстро развеяли сомнения, и мы решили откликнуться на эти инициативы — связи с западноевропейцами начали налаживаться. В качестве одного из руководителей разведки я имел прямое отношение к развитию этих процессов: принимал вместе с коллегами иностранные делегации в Москве и сам выезжал для установления деловых связей в некоторые страны.
Начало было нелегким. Не отрицая права каждого государства на ведение разведки, западноевропейские партнеры тем не менее пытались оказать на нас давление — побудить нас снизить активность внешней разведки в Западной Европе. При этом звучали призывы переходить к «более цивилизованным формам ведения разведывательной работы». Правда, западноевропейские партне-
ры не приводили примеров наших «нецивилизованных» действий, а также фактов, свидетельствующих о нашей «излишней активности». Эти порой горячие дискуссии были, несомненно, полезными. После ряда встреч обычно достигалось взаимопонимание в том, что из практики разведывательных действий должны быть исключены силовые приемы, шантаж, психотропные средства, похищение людей и тому подобное. Все это обговаривалось скорее в профилактическом плане, так как конкретных примеров подобных действий ни у той ни у другой стороны не было.
Под «цивилизованными формами ведения разведки» понималось, что если местный гражданин добровольно идет на сотрудничество с иностранным разведчиком и если дело ограничивается сбором информации, а не перерастает в активные или подрывные действия, направленные против существующего режима, и при этом разведчик не попадается в руки местной контрразведки, значит, так тому и быть. Ну а если разведчик проваливается, то уж не взыщите… Хотя и здесь не исключается урегулирование конфликта «мирным» путем, если это выгодно по каким-либо причинам обеим сторонам.
При контактах с западноевропейцами чувствовалась, конечно, взаимосогласованность вопросов, которые они ставили перед нами. Просматривалась достаточно тесная координация в работе между западноевропейскими спецслужбами, а также между ними и спецслужбами США.
Для улучшения международной обстановки личные контакты между руководителями спецслужб являются существенным и жизненно необходимым дополнением к этому процессу. При такой практике действительно джентльменское поведение становится обязательным. Теперь, когда руководитель той или иной спецслужбы берет ручку, чтобы утвердить акцию разведывательного характера, перед его мысленным взором возникает лицо недавнего собеседника, и это заставляет его лишний раз проанализировать целесообразность данной акции.
Думаю, что у наших партнеров из Западной Европы за последние годы серьезно изменилось представление о руководителях и сотрудниках российской разведки, и изменилось, несомненно, в лучшую сторону. Живые контакты пришли на смену искаженной информации. Ведь если сравнивать направленность в недалеком прошлом нашей и западной пропаганды и персонажей спецслужб в кино и художественной литературе, то западный разведчик или контрразведчик у нас все-таки изображался похожим на нормального человека, с некоторыми, может быть, перекосами. Сотрудники же наших спецслужб, за очень редкими исключениями, преподносились западному читателю, слушателю и зрителю как некие монстры и гориллы, лишенные всякой морали, отчаянные пьяницы, патологические развратники и, уж само собой разумеется, нечистые на руку. В карикатурах советский чекист изображался обычно в виде страшного медведя с огромным ножом в зубах.
Помимо главного вопроса о принципах ведения разведки, обсуждение которого не всегда велось прямо, а зачастую как бы путем осторожных касаний, более откровенно и детально с представителями западноевропейских спецслужб рассматривались проблемы безопасности загранучреждений, терроризма, организованной преступности и наркомафии. Эти направления совместной деятельности не вызывали больших разногласий, и, можно сказать, взаимополезные контакты по этим вопросам уже осуществляются сравнительно нормально. В дальнейшем механизм взаимодействия, конечно, будет работать более эффективным образом. В отдельных случаях по конкретным просьбам взаимодействующих сторон практикуется обмен и политической информацией, и оценками различных международных событий.
Говоря об этих процессах движения спецслужб навстречу друг другу, хочу подчеркнуть исключительную корректность, дружелюбие и радушие, которые проявлялись при взаимных обменах делегациями. Надо полагать, сотрудники спецслужб, участвовавшие в организации и проведении профессиональных встреч, понимали важность своих задач и были движимы естественным желанием содействовать улучшению международной обстановки. На смену таким идеологическим атрибутам нашего прошлого, как «классовая ненависть», «политическая бдительность», «превосходство над буржуазными чинушами», приходит нормальное человеческое общение и утверждается деловой подход к решению вопросов взаимной заинтересованности.
В процесс налаживания сотрудничества между разведками государств, ранее принадлежавших к различным социальным системам, и перехода к цивилизованным методам работы в свое время пытался внести свой положительный вклад «Центр за демократию» со штаб-квартирой в Вашингтоне. Это неправительственная некоммерческая организация, спонсорами которой выступает ряд
