— Это определение относится к любой женщине, которую уличили в связях с чужими мужьями? — ядовитым тоном спросила она у Фенси.
Та ответила, не удостоив Рей взглядом:
— Я не знаю, что вы имеете в виду, но не собираюсь извиняться. Во всяком случае, именно таким эпитетом наградила меня некая ревнивая особа по имени Линсей-Мэй.
Фенси круто повернулась и вышла за дверь.
— Право, мне очень жаль, — буркнул Даллас.
— Твоя сестра привыкла всегда настаивать на своем и не терпит вмешательства ни с чьей стороны, — сказала Рей. — Поэтому никак не ожидала, что Линсей-Мэй сама расскажет нам обо всем случившемся.
— Она уже давно потеряла над собой контроль. А сегодня зашла слишком далеко.
— Все это меня мало трогает, Даллас, — сказала она. — Я чуть не до смерти напугана случившимся. Скажи, они… ушли?
Рей не могла заставить себя произнести слово «умерли»…
— Нет, нет! — горячо начал разубеждать ее Даллас. — Я не верю этому. Более того, совершенно уверен, что очень скоро мы что-нибудь наконец узнаем! Тот, кто захватил Джинни и Белу, хочет получить выкуп. Ему нужны деньги… Поверь, этот негодяй непременно проявится!
— Но ты же знаешь, что очень часто похитители убивают своих заложников еще до получения выкупа!
— Не надо отчаиваться, дорогая! Мы должны, обязательно должны верить в благополучный исход!
Два последних дня показались Рей самыми долгими в жизни. Будучи еще ребенком, когда она не могла себе представить, что может случиться в следующую минуту, час или день, Рей всегда с оптимизмом смотрела в будущее, даже если оно внушало страх.
Теперь многое изменилось. Последние сорок восемь часов она боролась со страхом, но в ней был жив не оптимизм, а надежда именно на непостоянство и изменчивость окружающего. Это позволяло верить, что даже самые страшные слухи о происшедшем могут оказаться недостоверными.
— Выйдем на веранду, — предложил Даллас. — Там прохладно. Тебе сразу же станет легче.
Вслед за ними на веранде появилась Талли с подносом, на котором стояли бутылка вина и два бокала. Рей с Далласом улыбнулись друг другу и сели за стол.
— Не думаю, чтобы кто-нибудь из нас смог по-настоящему немного поспать в эти две ночи, — вздохнула Рей. Она бросила взгляд на гору сандвичей и, нахмурившись, добавила: — Сегодня я скорее всего опять не засну.
Даллас налил бокал вина и поднял его.
— Я понимаю тебя. Но позабудь обо всем хотя бы на время. Пока мы с тобой вдвоем. И ради Бога, съешь что-нибудь!
— Эти сандвичи просто чудовищны по размерам!
— Талли называет их «мужики».
— Хм-м…
Рей не стала напоминать Далласу, что она вовсе не мужик, отломила ломтик белого хлеба, положила сверху осетрину и откусила кусочек. Потом вздохнула, покачав головой. — Мне все же лучше остаться в комнате, Даллас. Там телефон. — Помолчав немного, она спросила: — Как ты думаешь, что полиция намерена предпринять для поимки Леса Макайвера?
— Сначала договоримся о главном, Рей: ты не должна сегодня никуда отсюда уходить.
— На ночь я здесь не останусь, Даллас! Давай прекратим разговор на эту тему. А сейчас я все же вернусь в комнату.
— Если так, то и я тоже.
— У тебя своя жизнь и свои заботы, Даллас. Я тоже давно выросла из пеленок. А потому позволь мне поступать так, как считаю нужным.
— Мне кажется, что мы уже перешли ту грань, за которой твои заботы стали и моими. Разве не так?
— Ты думаешь, они вернутся?
— Да. Я уверен в этом. — Он положил ладонь на грудь: — Я чувствую это здесь… В своем сердце… Они непременно вернутся. И тогда ты должна рассказать Джинни все об Уоррене.
Рей глубоко и горестно вздохнула.
— Это ошеломит ее.
— А мы оба должны будем открыть ей всю правду о наших отношениях.
— Да. Но что мы скажем?
— То, что я ей лгал, — сказал Даллас, кладя на стол сандвич, который поднес было ко рту. — Предоставь все это мне, ладно?
Но ответственность за судьбу Джинни лежит на Рей, а не на Далласе…
— Мы еще подумаем, как быть, — сказала она. — Я сделаю все, что могу, для своей дочери.
— Я хочу на тебе жениться, — неожиданно заявил Даллас.
— Мы должны все очень серьезно продумать, Даллас, — сказала она после небольшой паузы.
— Я уже все продумал.
— Тогда дай время на раздумье мне. Я не могу рисковать и совершать ошибки, если дело касается Джинни.
— Я же ей нравлюсь!
— Конечно. Ей нравится… дядя Даллас.
Он перегнулся через стол и протянул Рей руку.
— Держись, детка! Нам предстоит трудная, ухабистая дорога. Но все неприятности и тяжкие испытания меркнут перед светлым будущим!
Тень пробежала по лицу Рей.
— Если мы найдем Джинни…
— Привет, дорогие мои! — раздался за спиной Далласа голос Эвы Келхаун.
Она подошла к сыну сзади и обняла за шею.
— Я знаю о несчастье с маленькой девочкой. И очень переживаю. Поверьте мне, Рей!
— Спасибо, — с вежливой улыбкой ответила Рей.
— Дети всегда были ярмом на шее родителей, — вздохнула Эва. — Я имею право это сказать: у меня же их двое!
— Было трое, — поправил ее Даллас. Эва часто заморгала и отвернулась.
— Ты прав. У меня их было трое. И каждый подбрасывал свою долю головной боли.
— Они действительно приносят с собой массу Тревог, — согласилась Рей.
— Святая правда, милая, — утвердительно кивнула Эва и сразу же перешла на деловой тон: — Даллас, я собираюсь совершить небольшое путешествие. Лето, похоже, принесет нам немалые испытания. Думаю, не надо объяснять вам, какие именно.
— Не надо. А куда конкретно ты собралась поехать?
— В Нью-Йорк. Вместе с Кларой Боллинг. Мы остановимся в отеле «Плаза» и совершим несколько прогулок. В том числе по магазинам. Затворническая жизнь может кого угодно сделать ограниченным тугодумом. А мне просто необходимо несколько развеяться. Кроме того, ни у меня, ни у Клары нет мужей, о которых надо было бы заботиться. Так что почему бы нам не развлечься? Едем завтра утром. И прошу тебя, дорогой, не надо обо мне беспокоиться!
— Приятных развлечений! — пожелал ей Даллас.
Эва, шелестя шелковыми юбками, поплыла по веранде. Рей неохотно поднялась из-за столика.
— Я пойду предупрежу Ника о том, что уезжаю. Надо будет позвонить Баззу и договориться, чтобы за мной прислали такси. Ведь здесь меня лишили всякого транспорта.
— Никто тебя не лишал транспорта, — буркнул Даллас. Он взял одной рукой очередной сандвич, а другой обнял Рей за талию. — У тебя есть что-нибудь приличное в смысле выпивки? Или мне принести?
