прилагал значительные усилия для сохранения его втайне — «notre affaire secrete»[198], как он называл его в письмах к Шверину. В детали посвящалось минимальное число людей. Если дела пойдут, как запланировано, он ошеломит противника, но значительная часть его войск может оказаться в западне в районе Эгера, в месте его слияния с Эльбой; и его стратегическая идея, способная на первом этапе обеспечить важную победу над австрийцами, должна на втором этапе привести к их быстрому отходу в район Праги. На первом этапе выполнение оперативного плана, сопряженного со скоординированным перемещением разбросанных но широкому фронту войск, в значительной мере зависело от того, где расположены склады и хранилища припасов противника. Они были очень важны для его кампании, особенно те из них, которые находятся в районах Юнг-Бунцлау-на-Изере, Будина, Лейтмерица и Кёниггреца.
В письмах Фридриха чувствуется сильное волнение. В основе его амбициозного плана лежало решение о переходе в наступление, об игнорировании на какое-то время серьезных опасностей, угрожавших Пруссии с различных направлений, об организации вторжения в Богемию сильно рассредоточенными силами — все это разработано за несколько дней. В последнюю неделю марта план с учетом замечаний Шверина был готов. 7 апреля он принял Митчела и, не вдаваясь в детали, сообщил, что планирует удар, призванный воодушевить союзников, сорвать планы австрийцев, обескуражить французов и заставить русских дважды подумать, прежде чем начинать военные действия. Планы организации такой операции при наличии коммуникаций того времени — а ведь зимний период еще не окончился — на фронте в 140 миль, захватывающем значительную часть массива Ризенгебирге, и ее завершение менее чем за две недели ярко свидетельствуют об энергии и решительности Фридриха, а также о выучке и профессионализме его войск.
Фридрих практически ничего не доверял бумаге вплоть до момента, когда это стало абсолютно необходимо для того, чтобы своевременно двинуть войска, но даже тогда значительную часть плана он держал в уме. 10 апреля он поведал Георгу II столько, сколько счел возможным, прекрасно понимая, что детали могут меняться в соответствии с реакцией противника. Фридрих писал дяде, что Браун, судя по последним сведениям, похоже, разделил армию на четыре части. 30 000 базируются в городе Эгер и предположительно намерены в конечном итоге соединиться с французской армией, двигающейся от Рейна через Бомберг, а затем пойти на север через Эрфурт и угрожать западной границе Пруссии в районе Магдебурга; 50 000 стоят в Будине, в месте слияния Эгера и Эльбы, занимая центральное положение; 30 000, по его расчетам, находятся на границах Лусатии, вероятно, с намерением предупредить или отразить вторжение пруссаков в Богемию с севера; 30 000 расположены в Кёпиггреце, наблюдая и опекая пруссаков в Силезии и Глаце. В целом силы Фридриха намного уступали австрийцам в численности, и король знал об этом.
Он сообщал дяде — письмо от 10 апреля попало в Лондон, когда военные действия были уже в полном разгаре, — что, исходя из расположения противника и наличия у него складов, его правый фланг, Мориц Ангальт-Дессауский, должен своими действиями на Эгерском направлении отвлечь внимание противника на запад; это, говорил он Митчелу во время аудиенции неделей позже, по своей сути является отвлекающим маневром, который уже начал осуществляться. В центре сам Фридрих намеревался идти на Ауссиг и двигаться маршем по долине Эльбы на юг. На крайнем левом фланге Шверин обеспечит захват склада в Юнг-Бунцлау и соединится с Фридрихом у Лейтмерица, в то время как герцог Бевернский в центре с позиций у Циттау предпримет наступление на юг против австрийцев, стоящих перед Шверином, и, писал Фридрих, «leur donnera la chasse»[199], прежде чем соединится с последним. Брауна запутают эти операции на всех направлениях, и он отойдет на юг. Фридрих рассчитывал выйти к реке Бероуп, южнее Праги, к середине мая, а затем по необходимости выбирать, против кого выдвигаться — французов или русских, и помогать союзникам.
В какой-то степени это, вероятно, писалось, чтобы произвести определенное впечатление, но давало достаточно точное представление об операции. Были показаны масштабы замыслов Фридриха, и опи наверняка повысили его ценность как союзника. Но прусский король раскрыл свои карты лишь тогда, когда основные действия, которые, как он надеялся, и в самом деле приведут Брауна в замешательство, должны были вот-вот начаться. Это зависело не только от захвата Шверином Юнг-Бунцлау — в действительности его занял Беверн еще до того, как Шверин до него добрался, — по и от энергичного марша его войск на юг. Ему вместе с войсками герцога Бевернского надо было загнать австрийцев, разместившихся на границе Лусатии, в западню восточнее Эльбы или к северу от Эгера, успех плана зависел от конкретных действий каждого из командующих, их направления, выбора времени и скорости. Все эти вопросы было непросто координировать на расстоянии, и Фридрих мог лишь при помощи пера подстегивать войска. «Мы все готовы! — написал он Шверину 11 апреля. — Теперь поторопитесь! Не обращайте внимания ни на что, кроме главного!» Войска Шверина, пополненные, если все пойдет хорошо, солдатами Беверна, должны идти к Эльбе и соединиться с войсками короля у Лейтмерица. Если этого не произойдет и Шверин по какой-либо причине отклонится к востоку, к средней Эльбе у Колина или Кёниггреца, Браун сможет отойти в Центральную Богемию, Фридриху, вероятно, придется опять отступить в Саксонию, и весь план провалится. Король требовал от Шверина, допуская подчеркнуто жесткий топ в отношении столь выдающегося полководца, чтобы его приказы выполнялись аи pied de la lettre[200]. Когда стали поступать сообщения о дезертирстве в саксонских полках, разгневанный Фридрих написал Шверину, что в такой момент не важно, что дезертировали какие-то 2000. «Nepencezpoint a cesf… Saxons! Pressez-vous done!»[201]. Все его внимание было сосредоточено на запланированном соединении Шверина с Беверном, предпочтительно за Изером, где-нибудь у Мюнхенгреца.
Но все шло хорошо, хотя и не совсем так, как планировал Фридрих. Герцог Бевернский, двигаясь от Циттау, встретился к северу от Рейхенберга-на-Нейссе с 28-тысячной армией австрийцев и 21 апреля разбил в длившемся одиннадцать часов сражении, а вслед затем захватил склад в Юнг-Бунцлау, в направлении которого шел Шверин. В тот же день ликующий Фридрих написал Шверину: «Просто чудо, дорогой, что наш секрет остался нераскрытым и противник был застигнут врасплох!» На следующий день авангард его армии направился на юг на соединение с Морицем. Он форсировал Эгер у Коштица и вышел во фланг расположенным в Будине австрийским войскам. Этот маневр был нацелен на то, чтобы выбить войска Брауна с позиций у Вельварпа, к югу от Эгера,
