У преступников, между прочим, тоже есть какие-никакие, а права. Например, право не быть поджаренным заживо только потому, что тебе в соседи по камере достался буйный колдун.
Да и кто бы его еще отпустил.
Напарник в ответ на его рассуждения открыто покрутил пальцем у виска и велел не выдумывать ерунду. А то ишь, нашелся благородный герой, друзей хочет защитить! Лучше б подумал, кого собрался пугать — оперативников магобезопасности? Врача, специализирующегося на магических травмах и общающегося с инициированными едва ли не чаще, чем они трое, вместе взятые? «Короче, сам бойся,» — заявил друг, и интуит только вздохнул, понимая, что выступать с той же речью во второй и третий раз будет не только бессмысленно, но и в какой-то степени опасно — для него самого.
Кир точно отправит отжиматься, раз двести, чтоб с гарантией выкинул ерунду из головы. А Эл все-таки исполнит свою давнюю угрозу и накачает буйного друга снотворным, чтоб не трепал уже нервы. Погрузят в багажное отделение и доставят в Ксантар в чемодане.
Таро молчал, но Ильнар ощущал его присутствие так отчетливо, как никогда прежде. Инициация переплавила обоих во что-то новое, единое, и несмотря на ментальный блок, который теперь давался вовсе без усилий, настроение мага чувствовалось исключительно ясно. И не только его — отголоски чужих эмоций то и дело пробивали защиту. Казалось бы, можно радоваться — вот теперь-то точно будет понятно, кто и что о нем думает. Увы, у эмпатии была и другая сторона — ощущение, что окружающие видят его насквозь так же ясно, как и он их, заставляло кутаться в щиты, отводить глаза и стараться не разговаривать на важные темы.
Об оставшихся ему двух неделях. О словах Лейро — у Магистра, конечно, были причины пугать пленника, но уж ему-то должно быть известно, каковы шансы уцелеть после ритуала. О многозначительном молчании Таро, который не опровергал слова брата — а ведь попытался бы, если тот был неправ?
О Кеаре.
О Кеаре не хотелось говорить особенно, и даже думать о ней было бы сущим свинством, но…
Стоило закрыть глаза, он видел ее лицо. Она улыбалась, шептала, что он лучше, чем Тео, и теплые губы снова касались щеки, и хотелось стучать кулаками о стены и кричать, потому что влюбился ведь, влюбился как идиот, но шансов даже не на счастье, на хоть сколько-нибудь спокойную жизнь с ней рядом было еще меньше, чем с ритуалом. И если аргументы Фина еще можно было принять, то девушке уж точно нечего делать рядом с инициированным. Он уже втянул ее невесть во что, она могла погибнуть вчера, сорвавшись с этой змеевой стены, ее могли поймать подручные Магистра, а если бы до нее добрался Тео…
Им нельзя быть вместе. Невозможно, немыслимо, запрещено!
Даже не пытаться.
Даже не думать.
Даже не надеяться.
Уйти с Киром в Дикие земли, ему-то точно плевать на колдуна рядом, и там сдохнуть, по возможности героически прихватив Лейро с собой. И больше не доставлять проблем близким людям. А Кеара останется с братом, или уйдет в монастырь, или что угодно, но Эл-то уж точно не даст ее в обиду.
Так будет лучше.
И вряд ли она сама успела влюбиться — было бы в кого.
А если успела…
То это все равно ничего не изменит.
— Ну, ты оделся? — Фин просунул голову в комнату и укоризненно поцокал языком. — Там Кир говорит, что если ты не спустишься в течение пяти минут, то он придет за тобой лично, и сам будешь виноват.
Приближение напарника интуит чувствовал, но все равно вздрогнул и поспешил натянуть толстовку. В доме было тепло, но вряд ли он когда-нибудь еще станет носить одежду с коротким рукавом.
Не в этой жизни.
* * *
Голоса Ильнар услышал еще из коридора. Он остановился, немного не дойдя до приоткрытой двери, напарник взглянул удивленно, но тут же беззвучно фыркнул и прижался к стене.
— Ты не понимаешь, о чем просишь! Там люди будут, Кир! Живые люди! Ему придет в голову невесть что — и весь поезд полетит с эстакады! Ты готов за это отвечать?
Капитан собственной персоной. Интуит невольно поморщился. Вот так знаешь человека пять лет… А вот он тебя за человека считать отказывается. Хотя нельзя сказать, что он совсем уж неправ.
— Я готов за него поручиться.
— Ты и после накопителя так говорил!
— Надо было послушать тебя и запереть его в изоляторе? А потом сгореть вместе с тем домом.
Из гостиной донесся грохот, словно кто-то с размаху ударил кулаком по столу.
— Ты ведь все равно сделаешь по-своему, правда? — негромко произнес капитан после паузы. Кир не ответил, но, видимо, ответ Элори и не требовался. — Змеев ты сын… Я тебя ненавижу, знаешь?
— Знаю. Спасибо.
— Но вы мне все расскажете. Все, Кир, до последнего слова, до самой мелкой детали.
— Разумеется.
По одной интонации майора можно было догадаться, что его понимание слова «все» несколько отличается от понимания капитана. Тем не менее, возражать Элори не стал. Еще полминуты в комнате было тихо, затем капитан проворчал:
— Давай его сюда.
— Ильнар, заходи.
Вот откуда он знал, интересно?
Немедленно захотелось сбежать, но Фин фыркнул и толкнул дверь, лишая напарника пути к отступлению.
— Сорок семь минут, — со значением произнес он. — Дан капитан, мое вам искреннее уважение. Так долго не соглашаться с Киром — это надо железным человеком быть!
Следом за напарником Ильнар вошел в просторную гостиную, совмещенную с кухней. Хозяин дома сидел на широком низком подоконнике. Взгляд, брошенный им на Ильнара поверх чашки с кофе, казался насмешливым, но вполне доброжелательным. Эл, устроившийся в кресле в углу, мрачно смотрел в окно, даже головы не повернул. Очень хотелось узнать, о чем доктор думает, но снимать щиты было бы рискованно.
Особенно если учесть выражение лица капитана.
Да уж, Кир, наверное, был единственным человеком, способным отобрать у Бульдога Джейка косточку и не лишиться при этом ни руки, ни дружбы. Элори смотрел мрачно, недоверчиво, и хотя Ильнар прекрасно понимал и разделял опасения капитана, осознавать, что косточкой является он сам, было на редкость неуютно.
Неуютно до тошноты, до головной боли, до…
Стоп.
Ощущение, накрывшее его, походило не то на неприятный запах, не то на головокружение, вызванное морской болезнью, и с полицией связано никак не было. Ильнар рефлекторно прижал к лицу ладонь, закрывая одновременно рот и нос, и сделал шаг назад, едва не врезавшись в дверной косяк.
— Кир, — сдавленно проговорил он, стараясь дышать ртом, — что за дрянь у тебя в холодильнике?
Хозяин дома с любопытством кинул взгляд направо. Самого холодильника Ильнару видно не было, но где тот стоит, он знал, и источник мерзкого ощущения находился именно там.
