Эбби резко вильнула, «хонда» покачнулась на кочках. Колеса на миг завертелись, оторвались от сыпучего гравия, скользнули по траве. Стало ясно, почему Рики требовал взять напрокат внедорожник. Хотя непонятно, почему именно дизельный. Вряд ли он в данный момент думает об экономии на горючем. Справа мелькнул знак с предупреждением: «Обрыв».
– Видишь перед собой кусты и деревья?
Впереди в сотне ярдов на склоне, сбегающем к обрыву, клонятся под ветром кусты и деревья.
– Вижу.
– Остановись.
Эбби остановила машину.
– Поставь на ручной тормоз. Мотор пусть работает. Присмотрись. Мы здесь. Задние колеса фургона на краю обрыва. Если мне что-нибудь не понравится, зашвырну мамочку в самый зад кузова, отпущу тормоза. Поняла?
Эбби выдавила:
– Да.
– Не слышу.
– Я говорю да!
Слышался гул, словно ветер дул в трубку, и глухие стуки. Что-то зашевелилось в деревьях. Первым появился бородатый Рики, в бейсболке, в плотной шерстяной куртке. Потом – у Эбби чуть сердце не выскочило – она увидела хрупкую крошечную фигурку перепуганной матери в розовом халате, который был на ней при их последнем свидании.
Ветер трепал полы халата, седые волосы вздымались над головой струйками сигаретного дыма. Она пошатывалась, Рики держал ее под руку.
Эбби сквозь слезы смотрела в лобовое стекло. Все бы сделала, все, что угодно, только бы держать сейчас маму в объятиях.
И убить Рики.
Хотелось ударить по акселератору, налететь на него, смолоть в кашу.
Но они уже скрываются за деревьями. Рики грубо дергает мать за руку. Ветви окутали их, как туманом.
Эбби вцепилась в ручку дверцы, чтобы не выскочить, не побежать за ними. Только сдерживалась, испуганная угрозами, уверенная теперь больше прежнего, что Рики с удовольствием убьет маму.
Возможно, такому извращенцу это будет даже приятнее, чем вернуть марки.
Где сержант Брэнсон со своей командой? Уверял, что они будут близко. Хорошо спрятались. Не видно ни души.
Будем надеяться, Рики тоже никого не видит.
Но полицейские слушают. Конечно же слышали его слова и угрозы. И поэтому не станут кидаться за мерзавцем и хватать его, правда? Не станут рисковать, чтобы он не пустил фургон под откос.
Рики снова заговорил:
– Ну, довольна?
– Пожалуйста, сейчас же отдай ее мне. Марки у меня.
– Вот что ты сделаешь, Эбби. Слушай внимательно. Повторять не стану. Ясно?
– Да.
– Мотор пусть работает, оставь в машине включенный телефон, чтоб я слышал. Выйди, дверцу оставь открытой. Возьми марки, сделай ко мне двадцать шагов и остановись. Я сам подойду. Заберу марки, сяду в твою машину. Ты пойдешь к фургону. Там найдешь мать в полном порядке. Будь предельно внимательна. Поняла?
– Да.
– Пока ты идешь к фургону, я осмотрю коллекцию. Если что-нибудь мне не понравится, сразу въеду в фургон, одним хорошим ударом сброшу с обрыва. Договорились?
– Да. Тебе все понравится.
Не желая чересчур крутить головой на случай, если Рики наблюдает в бинокль, Эбби по возможности огляделась, но увидела только пустые поля, по которым гулял ветер, колыша траву, небольшую круглую кирпичную постройку – нечто вроде обзорной беседки с несколькими пустыми скамейками, отдельные кустики, где человеку не спрятаться. Где же полиция и сержант Брэнсон?
Через пару минут вновь послышался голос Рики:
– Теперь выходи из машины и делай, что я сказал.
Эбби толкнула не поддававшуюся под ветром дверцу, крикнула в панике:
– Дверь закрывается…
– Заклинь чем-нибудь!
– Чем?
– Дура! Что-нибудь наверняка есть в машине. Инструкция, квитанции на прокат… Я хочу видеть, что дверца открыта. Слежу за тобой.
Она выхватила конверт с документами из кармашка на дверце, широко ее распахнула, помахала бумагами, чтобы он видел, и вылезла. Сильный порыв ветра чуть не сбил ее с ног. Ручка вырвалась, дверца захлопнулась. Эбби ее снова открыла, сложила конверт вдвое, сунула в паз, захватила пакет с марками. Дверца закрылась неплотно.
Сделала к кустам и деревьям двадцать неверных шагов на ветру, который больно рвал волосы, дул в уши, трепал одежду. Во рту у нее пересохло, тело окаменело от страха, но душа наливалась злостью. Кругом по-прежнему никого. Кроме Рики, шагавшего к ней.
Он с мрачной удовлетворенной ухмылкой протянул за конвертом руку, проворчал:
– Почти пора, черт побери, – и жадно его выхватил.
И тогда она со всей силой, с накопившейся ненавистью, с размаху ударила его правым коленом в мошонку. С такой силой, что сама почуяла адскую боль.
119
Октябрь 2007 года
Из Рики дух вышибло. Он согнулся пополам, выпучив глаза от боли и неожиданности. Эбби принялась хлестать его по щекам, отчего его мотало в стороны. Приготовилась снова пнуть, но Рики ухитрился схватить ее за ногу, резко вывернул, причинив жуткую боль, свалив в мокрую траву.
– Ах, сука, мать твою…
Он умолк, заслышав гул машины.
Они оба услышали.
Почти не веря собственным глазам, Рики уставился на мчавшийся к ним ларек с мороженым, прыгавший на кочках. За ним со стороны отеля бежали шесть полицейских в пуленепробиваемых жилетах.
Он трудом поднялся, прохрипел:
– Стерва! Мы же договорились!..
– Так же, как вы с Дэйвом договорились?! – взвизгнула она в ответ.
Схватив марки, он заковылял к «хонде». Эбби бежала к зарослям сколько хватало духу, невзирая на боль в ноге. Позади слышался рев мотора. Она глянула через плечо, видя в ларьке с мороженым двоих мужчин. Впереди за кустами и ветками просматривался белый кузов фургона.
Ослепнув от боли и ярости, Рики прыгнул в «хонду», опустил ручной тормоз, даже не закрыв дверь. Надо проучить поганую суку.
Сорвался с места, набирая скорость и целясь в кусты. В данный момент наплевать, даже если сам рухнет с обрыва. Лишь бы угробить сукину мать. Лишь бы Эбби до конца жизни жалела об этом.
Перед ним замелькали цветные огни.
Сыпля проклятиями, он резко вывернул руль вправо, отчаянно стараясь увернуться от ларька с мороженым, который развернулся перед зарослями, лишив его возможности сбить спрятанный там фургон. Описав широкую дугу, «хонда» ударилась хвостом в задний бампер ларька на колесах и снесла его начисто.
Тут Рики в полном недоумении увидел две маленькие машины, которые считал принадлежавшими персоналу отеля, летевшие к нему по траве с включенными сиренами и мигалками.
