Принадлежность к мелкому и среднему дворянству обозначается словом gentry (джентри), происхождение которого я не выяснил. Причем «мелкое» и «среднее» дворянство определяются исключительно по размеру доходов, а не по числу привилегий.
Естественно, во французском и английском языках и двор, как хозяйственная единица, и королевский или императорский двор (в языке эти понятия различаются) обозначаются совсем другими словами.
В английском языке двор — yard (ярд или я'д); ноя ярд — это только тот самый двор, который метут, пустое пространство перед домом; а вот домашнее хозяйство — menial. При этом дворец правителя обозначается пришедшим из французского словом court (курт). Перевести на английский слово «дворник» невозможно, таких реалий в Британии нет. А дворня будет house-serfs от hous — «дом» и позднего латинского слова «сервы» — «лично зависимые слуги», или menials — то есть «люди хозяйства», но в их число включаются вовсе не только прислуга, но и садовники, огородники, пастухи; это работники, обрабатывающие поля, и даже зависимые люди, которые самостоятельно работают на фермах. Все это — house-serfs.
Как видно, в западных европейских языках нет никакого общего корня для тех слов, которые остаются однокоренными в русском — для дворянина, дворянства, дворни, дворника и двора. Сами языки не сближают эти совершенно разные понятия. И в переводе — ложь! Потому что русский аналог сам собой, по нормам русского языка, заставляет нас предположить совсем другой смысл, которого не было в латыни, во французском и в английском.
В романо-германской Европе дворянство — нобилитет, гентильмены — то есть некие «лучшие» люди. Те, чьи предки уже были известны, благородны, занимали престижное место в обществе. В русском языке этим словам больше всего соответствует слово «знать». То есть знаменитые, известные и при том — потомки знаменитых и известных.
И немец прекрасно поймет слово «нобилитет»: а в самом немецком «дворянин» — E'delnann, то есть «знатный». E'delfrau, соответственно, «дворянка». E'delleute, A'delige — «дворяне».
При этом двор по-немецки Hof, дворня — Hofgesinde; а дворник — Hausknecht (здесь слово производится от Haus — «дом», и Knecht — «слуга», «батрак»). Как видите, ни малейшей связи «двора» и «дворника» с «дворянством».
В польском языке есть коренное польское слово, обозначающее дворянина, — «землянин». То есть, попросту говоря, землевладелец, а все же никак не дворник. Есть и еще одно слово, означающее дворянство: «можновладство». То есть имеющие право владеть. Смысл тот же.
Дворяне, которые были не так богаты и должны были служить в армиях (в том числе у магнатов), назывались шляхтичами, шляхтой. Польское слово «шляхта» (szlachta) происходит от древненемецкого slahta, что значит «род», «порода». Слово известно, по крайней мере, с XIII века. Первоначально так называлось рыцарство, низшая часть военной аристократии, служилое дворянство.
Смысл понятен — то же, что и «гентил» — «имеющие происхождение». Только не по-латыни, а по-немецки.
Отсюда пошло и польское слово «шляхетство» (szlachectwo), что чаще всего переводится как «дворянство». И зря переводится, потому что это глубоко неправильный перевод.
Слово «дворянин» впервые упоминается в Никоновской летописи под годом 6683 от сотворения мира (1174 по Р.Х.), и не как нибудь, а в рассказе об убийстве великого князя Владимирского Андрея Боголюбского. «Гражане же боголюбстiи (из города Боголюбово. — А.Б.) и дворяне его (Андрея) разграбиша домъ его».[114]Сообщение, на мой взгляд, очень однозначное — дворяне в этом тексте упомянуты именно как дворня, как слуги, живущие на дворе Андрея Боголюбского. И ведут они себя тоже как дворня и дворники, а отнюдь не как люди, обладающие понятием о чести нобилитета и о поведении, подобающем для элиты.
Осмелюсь напомнить самое ужасное — что такова общественная психология не подонков общества, не идиотов, не нищих на паперти и не бездомных пропойц, променявших жизнь на бутылку с сивухой. Так вынуждены вести себя представители общественной элиты, военная и административная верхушка общества. Вынуждены? Несомненно! Но проходят поколения, психология укореняется, становится чем-то совершенно естественным, даже разумеющимся само собой. Тем более что дети с малолетства наблюдают за унижением отцов и дедов, за общей обстановкой в своем общественном кругу и совершенно оправданно учатся на примере старших.
В русском языке «дворянин» — это человек не самостоятельный по определению. Человек, чье общественное положение определяется не его имуществом, не его привилегиями или правами, а тем, что он находится на боярском или княжеском дворе и несет службу. Разумеется, его положение все же лучше положения дворника или дворовой девки и часто приближалось к положению придворного (так сказать, того же дворянина, но только на царском дворе). Но положение дворянина имело с положением дворника больше общего, чем кажется: и тот и другой не имели никаких прав, не были самостоятельны экономически и социально и полностью зависели от воли владельца «двора».
Складывается централизованное государство — Московия, — и дворянству даются земли-поместья («по месту»). Земли эти не их, и как только дворянин перестает нести службу или несет ее плохо, земли уже можно отбирать. Это и называется «условное держание» — то есть держание земли на определенных условиях. В отличие от землевладельца, дворянин ест и пьет до тех пор, пока его служба устраивает настоящего хозяина земель, будь то крупный феодал или государство.
Добавим к этому, что в Московии не было ни обоюдных вассальных клятв, ни рыцарского кодекса чести, тоже обязательного и для вассала, и для сюзерена, ни тем более составления каких-либо договоров. Соответственно, ничто не гарантировало дворянину его положения, даже если он будет нести службу самым исправным образом. Назовем вещи своими именами: гарантия прав появляется только там, где отношения сторон строятся на договоре. И там, где есть кому проследить за условиями выполнения договора.
Скажем, в Британии условия соблюдения Хартии вольностей были очень простыми: сто самых знатных баронов Британии обязаны были объявлять королю войну, как только он нарушит хотя бы один пункт этой самой Хартии вольностей. В этом случае был договор, были и силы, способные заставить осуществлять договор, даже если одна из сторон хочет этот договор нарушить.
Если же договор между сторонами отсутствует и если некому проследить, соблюдаются ли писаные законы и традиции, никто не защищен от действий другой стороны. Разница в том, что дворянину разрывать отношения невыгодно, а порой просто смерти подобно. А вот хозяину земель… В каком-то случае и ему неумно сгонять дворянина с земли, а в каком-то может оказаться и выгодным — если можно посадить на эту землю лучшего «вольного слугу». Или князь, боярин, государство сгоняют того, кто стал неприятен им, не вызывает уважения, вызвал раздражение или неудовольствие. И сажают на его место вовсе и не лучшего… Но более приятного, так скажем. Ведь в любом случае ответ на вопросы: кто получает поместье, кто остается в поместье? — зависит только от произвола хозяина земли.
