Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
За несколько дней до решительного столкновения с поляками царь Михаил пригласил Пожарского во дворец к столу и наградил его золоченым кубком и собольей шубой. По случаю награждения князю Дмитрию перечислили все его заслуги: то, что он против литовских людей стоял, острог поставил, многих врагов побил и взятых языков к государю часто присылал, государеву и земскому делу радел и им промышлял, помогал Лыкову, когда он из Можайска к Москве шел.
Накануне решительного боя на сторону русских перебежали двое французских саперов, служивших в армии Владислава. Они сообщили о готовившемся приступе и пунктах атаки. Бояре заподозрили, что французов подослал сам Ходкевич, и не дали веры их словам. Предосторожности ради они все же послали подкрепление к западным воротам. Им не пришлось пожалеть об этом.
После полуночи 30 сентября 1618 года королевские роты двинулись на штурм русской столицы. Подобравшись в кромешной тьме к Земляному городу, солдаты взорвали ворота деревянного острога и проникли внутрь города. Пробираясь на ощупь по улицам Земляного города, роты подошли к Арбатским и Тверским воротам Белого города. Пан Новодворский с саперами готов был взорвать с помощью порохового заряда Арбатские ворота. Но москвичи осыпали неприятеля градом пуль. Новодворский был ранен в руку и не выполнил приказ гетмана.
Выстрелы разбудили спящую столицу. Наспех вооружившись, народ бежал к месту ночного боя. Прежде других к воротам прибыл со своего двора на Арбате князь Пожарский. Его сопровождала многочисленная вооруженная свита. Появление популярного воеводы воодушевило ратников. Вновь, как в лучшие годы, князь Дмитрий «на боях и на приступах бился, не щадя головы своей». Едва ночная мгла стала редеть, русские воины распахнули ворота и ударили по врагу. Новодворскому пришлось спешно уносить ноги. Не лучше обстояли дела у отряда, пытавшегося ворваться в Белый город со стороны Тверских ворот.
Ввиду больших потерь Ходкевич не решился отдать приказ о новом приступе. Ему не удалось прорвать даже внешнюю линию каменных стен. За этой линией высился неприступный Кремль с торчащими во все стороны орудийными стволами.
В который раз потерпев неудачу под Москвой, Ходкевич отступил к Троицкому монастырю. Владислав потребовал присяги от монахов. Ответом ему были пушечные залпы. Королевская армия отступила за Троицу к селу Рогачеву на старую гетманскую стоянку. Отряды наемников отправились грабить замосковные города. Но их везде подстерегали неудачи. Ярославские воеводы разгромили литовских людей на Нерехте и в Пошехонье.
Сагайдачный из-под Москвы отправился к Калуге, но овладеть крепостью ему не удалось. Король смог использовать запорожское войско в войне с русскими. Но среди рядовых казаков зрело недовольство. Королевич Владислав скоро убедился в ненадежности запорожцев. Полковник Ждан Коншин с отрядом в шестьсот сабель перешел на русскую службу.
Армия Владислава оставалась в Рогачеве. Ей предстояло выдержать трудную зиму. Войско не имело надежных путей сообщения. Ходкевичу не удалось овладеть ни одной из русских крепостей, оставшихся в его тылу. Владислав фактически не мог продолжать войну, потому что польский сейм согласился финансировать его кампанию лишь до конца года. Последние недели этого года истекали. В Речи Посполитой все громче звучали голоса в пользу немедленного заключения мира с Россией. Южным границам Польши угрожали турки. Стихли выстрелы в Ливонии, но достигнутое там двухлетнее перемирие не было ни миром, ни войной.
Вражеское нашествие вновь всколыхнуло Россию. Народ повсюду требовал решительных действий против вторгшегося врага. В Нижнем Новгороде и Ярославле спешно формировались полки.
Дорогую цену заплатил русский народ за предательство семибоярщины. Многие сложили головы, освобождая Москву. Новая династия вернула власть тем же боярам, и они вновь не сумели защитить государство. Польско-литовская дипломатия выдвинула задачу расчленения и захвата западных великорусских земель. Боярская дума пошла на уступки, нанесшие стране немалый ущерб.
1 декабря 1618 года Шереметев подписал договор о четырнадцатилетнем перемирии. Условия перемирия были чрезвычайно тяжелыми. К Литве отходила вся Смоленщина и Черниговщина. Вместе с городами, занятыми «литвой», Сигизмунду достались пограничные крепости, отразившие все нападения его наемников. Бояре обязались сдать эти крепости в полном порядке со всеми пушками и боевым снаряжением, с пашенными уездными крестьянами и посадскими людьми. Король получил в свои руки около тридцати городов. Новая граница проходила теперь неподалеку от Вязьмы, Ржева и Калуги. Сигизмунд посеял семена новой войны.
Перемирие поставило под вопрос итоги объединительной политики. Королевская дипломатия ловко играла на слабости романовской династии. В польском плену томился Филарет Романов. Когда Сигизмунд отправился на завоевание Москвы, бывший царь Василий Шуйский и его брат тут же простились с земным существованием. Романовы помнили об этом и тревожились за судьбу Филарета. Государственные интересы они подчинили семейным заботам. Какие бы новые требования ни предъявлял канцлер Лев Сапега московским послам, энергичная царица Марфа и ее собственный сын предписывали принять все, лишь бы вернуть Филарета.
Мир был унизительным и тяжелым, но население приняло его со вздохом облегчения. Бесчисленными пожарищами и руинами покрылась страна на всем пространстве от южных степей до Ледовитого океана. Обезлюдели города и деревни, стаи воронья кружили над пепелищами.
Но мрачная пора была позади. Народ отстоял родную землю и вернулся к мирному труду. Только его усилия могли вернуть России благополучие и могущество.
ЭПИЛОГ
Прошли многие годы, прежде чем Россия оправилась от пережитой катастрофы. На заброшенные, поросшие лесом нивы вновь пришли люди. Там, где чернели развалившиеся и сгнившие срубы изб, застучал крестьянский топор. Поток русских колонистов устремился на необжитые южные окраины и в далекую Сибирь. Возникли первые русские поселения на Енисее и Лене, в далекой Якутии. Границы Русского государства теперь отодвинулись далеко на восток. Но на западе оно так и не вернуло себе исконные русские земли, утраченные в Смутное время. Возвращение Смоленщины стало главной внешнеполитической целью, едва лишь страна вновь поднялась на ноги.
Россия вступила в борьбу с Речью Посполитой в разгар Тридцатилетней войны. Европа оказалась расколотой надвое: союзу католических государств противостояли Франция, Дания и Швеция. Филарет и Михаил Романовы заключили секретное соглашение со шведским королем о совместных действиях против Речи Посполитой. В апреле 1632 года Москва с энтузиазмом приветствовала сообщение о том, что поход на Смоленск возглавят бояре Михаил Шеин и Дмитрий Пожарский, герои освободительной войны.
Князь Дмитрий мог торжествовать. Его звездный час настал. Все мелкие завистники и клеветники были посрамлены. Пожарский получил назначение, о котором мечтал любой воевода. Громадные заслуги его перед отечеством получили наконец официальное признание. Но оно пришло, как то часто бывает, слишком поздно. Царь Михаил не послал Пожарского на освобождение Смоленска, когда вступил на трон. С тех пор прошло долгих пятнадцать лет. Недуг продолжал свое разрушительное дело. В пятьдесят три года Пожарский казался совсем больным человеком. Приступы «черной немочи» следовали один за другим неумолимой чередой.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
